e3e5.com : Статьи по разделам

На сайте chesspro.ru 8 февраля опубликована статья «Кто поставил крест на книге Ласкера?», https://chesspro.ru/enciklopediya/kto-postavil-krest-na-knige-laskera, в которой Сергей Воронков, как ему кажется, убедительно доказывает, что М. М. Ботвинник своей отрицательной рецензией, написанной в январе 1939 года, «угробил» книгу второго чемпиона мира «Как Виктор стал шахматным мастером», и из-за него она вышла в свет только в 1973 году.

«Своим «заключением» Михаил Моисеевич отодвинул издание повести Ласкера на несколько десятилетий…». «Для меня очевидно: если бы издательство ограничилось одной рецензией (имеется в виду рецензия А. Ф. Ильина-Женевского – А.К.) , то повесть вышла бы в 1939 году».

Категорически не соглашусь с мнением Сергея Борисовича. Для того чтобы понять, почему книга не могла тогда выйти в издательстве Лендетиздат, достаточно иметь представление о том, что происходило в то время.

В 1937 году основа творческого коллектива Лендетиздата была уничтожена. Часть его сотрудников была арестована, многие впоследствии расстреляны.

«Летом арестовали поэта и сотрудника журнала «Чиж» Н. Олейникова, потом М. Бронштейна. А в ночь с 4 на 5 сентября 1937 года были сразу арестованы писатели С. Безбородов, Н. Константинов, директор Дома детской литературы при Детиздате А. Серебрянников, редакторы Т. Габбе и я. Немного позже арестовали писателя И. Мильчика и бывшего редактора «Чижа» М. Майслера, ещё позже – поэтов Н. Заболоцкого, А. Введенского и Д. Хармса…

Редакторов, наиболее тесно связанных с арестованными, – З. Задунайскую, А. Освенскую и Р. Брауде – уволили «по собственному желанию» в тот же день, 5 сентября, едва они пришли в издательство. Редакция была разгромлена. Маршака в те дни в Ленинграде не было. Он вернулся из отпуска к страшной беде – гибель редакции, его любимого дела; гибель его учеников и друзей, доверивших ему – как он сам потом писал – свою судьбу; предательство и клевета других, тоже его учеников. Самого Маршака «не тронули», но никто не мог бы сказать, что за этим кроется. (Единственное разумное объяснение, найденное историками, состояло в том, что Сталин вычеркивал Маршака из расстрельных списков потому, что его книги очень нравились дочери вождя Светлане – А.К.)

Почти все, о ком я здесь говорю, погибли. Спустя больше чем полвека мы узнаём страшные даты их гибели. Но еще не все.

24 ноября 1937 года, в один и тот же день, были расстреляны Сергей Константинович Безбородов, Николай Макарович Олейников, Н. Константинов (его настоящее имя Константин Николаевич Боголюбов), Абрам Борисович Серебрянников…

18 февраля 1938 года был расстрелян Матвей Петрович Бронштейн. 14 августа 1938 года от туберкулёза погиб в тюрьме Григорий Георгиевич Белых. 20 сентября 1938 года был расстрелян Исай Исаевич Мильчик. 8 января 1938 года был осужден на 10 лет лагерей Кирилл Борисович Шавров – он умер в лагере. В тот же день – 8 января 1938 года – был приговорен к высшей мере наказания и вскоре расстрелян Тэки Одулок (его русское имя Николай Иванович Спиридонов). Долгие годы провел в лагере Николай Алексеевич Заболоцкий. Погибли в тюрьме Александр Иванович Введенский и Даниил Иванович Хармс (его настоящая фамилия Ювачёв)…

А на воле события развивались своим чередом. 4 октября в издательстве вышла стенгазета под названием «За детскую книгу». Правильнее было бы назвать её: «За уничтожение детской книги». «Добить врага!», «Повысим революционную бдительность!» – взывали заголовки статей.

Шпионы и диверсанты, как сообщает газета, «объединялись вокруг Габбе, Любарской, Чуковской». Имена «Чуковская – Майслер» соединены через тире в одно общее понятие: враги народа. И действительно, М. Майслера вскоре арестовали, а Л. Чуковская по счастливой случайности спаслась».

А. И. Любарская

Автор этих строк – Александра Иосифовна Любарская (1906 – 2002), редактор Лендетиздата, арестованная как участница «троцкистской шпионской группы, связанной с японской разведкой» и приговоренная к расстрелу, через два с лишним года в декабре 1939 года благодаря заступничеству К.Чуковского и С.Маршака была освобождена. До войны и в блокаду работала в редакции детских передач Ленрадиокомитета.

Не менее пронзительные свидетельства разгрома Лендетиздата оставила дочь Корнея Ивановича – Лидия Чуковская, также работавшая в нем редактором. Кстати, Лидия Корнеевна считала виновником многих бед в Лендетиздате главного редактора Г. И. Мишкевича (1906 – 1995) – именно он подписал договор с Ласкером о выходе книги. Григорий Иосифович, сначала снятый с должности и переведенный в старшие редакторы, в сентябре 1938 года покинул редакцию. До войны работал в Лектории, воевал, затем был арестован и в феврале 1951 года приговорен к 10 годам ИТЛ. В ноябре 1954 года Мишкевич вышел на свободу «за отсутствием состава преступления».

Добавлю, что делом Лендетиздата успел «позаниматься» Семен Арсентьевич Гоглидзе – начальник Ленинградского управления НКВД с 18 ноября 1938 года. Родной брат известного шахматного мастера Виктора Гоглидзе впоследствии занимал ряд высших должностей в МГБ и МВД СССР. Расстрелян 23 декабря 1953 года вместе с Л. П. Берией. Не реабилитирован.

Гнетущая атмосфера в осколках редакции усугубилась еще и тем, что в 1938 году Ленинград покинул С. Я. Маршак, перебравшийся в Москву.

Напряженная обстановка сложилась и в шахматном мире. 31 января 1938 года был арестован Н. В. Крыленко и 29 июля того же года расстрелян (его реабилитировали спустя семнадцать лет). Уже в первые месяцы того же года стало ясно, что приглашенный лично Крыленко на жительство в СССР Ласкер в страну Советов обратно не вернется.

Теперь перейду к разбору представленных в статье С. Воронкова документов.

В договоре, датированном 20 ноября 1936 года, подписанном Лендетиздатом и Э.Ласкером, в пункте 3 записано: «Упомянутый в п.1 труд Автор обязуется сдать Лендетиздату в готовности для печати виде: октябрь 1937г.». Ласкер отправил рукопись в издательство 18 сентября.

Проект договора И. Майзелису был послан 4 октября, уже после отъезда Ласкера из СССР. Срок сдачи рукописи перевода книги, указанный в нем – 15 ноября. Илья Львович предложил перенести срок сдачи на 31 января 1938 года.

После этого в деле нет сообщений о присланном Майзелису новом договоре. Но в Послесловии, написанном Ильей Львовичем к изданию 1973 года, он сообщает, что перевод книги был им закончен лишь в декабре 1938 года.

И. Л. Майзелис

Из всего этого можно сделать вывод, что издательство хотело выполнить условия договора и закрыть его в указанные сроки в 1937 году.

«Со смертью Крыленко шахматы лишились не только авторитетного руководителя, но и могущественного покровителя. Московский шахматный клуб немедленно был выдворен из помещения, принадлежащего прокуратуре. На стадион Юных пионеров был переведен с Арбата клуб шахматно–шашечного мастерства ВЦСПС. Издательство «Физкультура и спорт» уменьшило число выпускаемой по шахматам литературы. Да и спорткомитеты стали сокращать число шахматных инструкторов. Наконец, еще позднее, в «Правде» появился фельетон «Голос пинг-понга», в котором содержались нападки на газету «64» и на шахматистов», – сообщает Ю. Л. Авербах в книге «О чем молчат фигуры».

Могла ли выйти книга Ласкера вскоре после разгрома редакции Лендетиздата, ареста, а затем расстрела Крыленко и невозвращения второго чемпиона мира в страну, давшую ему убежище?

Ответ на этот вопрос лежит на поверхности: ни при каких обстоятельствах.

Тогда возникает другой вопрос: с чем же связано появление рецензий на переведенную на русский язык книгу Э. Ласкера?

Здесь уместно привести цитату из публикации в «64-ШО» № 19/1984 воспоминаний профессора Вл. Ковалева «Памятные встречи», в которой он приводит записанные им слова И. Майзелиса:

«У него (Ильина-Женевского – А.К.) сохранилась рукопись труда Ласкера, которую тот написал для детей. Как он меня убеждал перевести и издать этот труд! Говорил, что это мой нравственный долг, мой подвиг, требовал от меня клятвы – самой настоящей – что его просьбу я обязательно выполню. Он утверждал, что я перестану быть честным человеком, если откажусь от этого дела; что только я смогу перевести ее по-настоящему. Разумеется, он сильно преувеличивал мою роль, но его энтузиазм заразил меня. Как видите, книга Ласкера для детей «Как Виктор стал шахматным мастером» вышла в свет (речь идет о 1973 годе – А.К.). Я оправдал надежды Ильина-Женевского».

Добавлю, что уговорить в то время Илью Львовича заниматься переводом книги Ласкера было сложно. В 1937 году у него вышла книга «Начинающий шахматист» в московском Детиздате, в том же году – «Шахматный ежегодник», в 1938 году – второй том «Шахматного ежегодника» в ОГИЗ – Физкультура и туризм (оба тома в соавторстве с Н. Н. Грековым), книга для начинающих «Шахматы» в издательстве «Физкультура и спорт». Кроме того, постоянно выходила книга Э. Ласкера «Учебник шахматной игры» в его авторизованном переводе (с 1930 по 1937 год вышло пять изданий!).

Выскажу предположение, что у Александра Федоровича вполне могла храниться рукопись книги Ласкера, написанная много ранее и не адаптированная под советского читателя.

Даже если профессор Вл. Ковалев что-то напутал в воспроизведении слов к тому времени покойного Майзелиса, несомненна роль, которую играл в продвижении книги Ласкера к изданию А. Ф. Ильин-Женевский. А он, между прочим, с начала 1938 года и до начала войны работал в Леноблгорлите в качестве уполномоченного иностранной цензуры, начальника сектора художественной литературы и искусств, позже – уполномоченным библиотечного сектора.

А. Ф. Ильин-Женевский

Как известно, Леноблгорлит курировал все издательства, СМИ и библиотеки региона, работал «над улучшением практической постановки дела охраны военных и государственных тайн в печати, всемерного усиления политико-идеологического контроля над произведениями печати».

Не сомневаюсь в том, что Александр Федорович даже в самое неблагоприятное время надеялся на то, что удастся издать книгу Ласкера, и предпринимал в этом направлении определенные шаги. Для этого далеко идти не приходилось: Леноблгорлит и Лендетиздат были соседями по Дому компании Зингер (Дому книги) на Невском проспекте.

Мы не знаем, получили ли в Лендетиздате рукопись перевода книги от Майзелиса, но Ильин-Женевский – либо от издательства, либо от Майзелиса – ее получил. Также неизвестно, сам ли Александр Федорович организовал второй отзыв на книгу от С. О. Вайнштейна или к нему обратились из редакции издательства. К чести и того, и другого, ими написаны абсолютно объективные рецензии: дипломата – более дипломатичные, плюс не скрывающего преклонения перед Ласкером, организатора детских шахмат города – ближе к требованиям, предъявляемым к детским книгам.

Обращаю внимание на то, что все трое (Вайнштейн, Ильин-Женевский и Майзелис) родились в 1894 году, все трое блестяще владели немецким языком. С момента написания рецензий в декабре 1938 года до гибели при бомбежке Александра Федоровича в сентябре 1941 года и голодной смерти Самуила Осиповича в январе 1942 года осталось совсем мало времени. Еще раньше – в январе 1941 года – умер Эмануил Ласкер.

С. О. Вайнштейн

Необходимо добавить, что С. О. Вайнштейном была собрана крупнейшая в России шахматная библиотека. После его смерти, отбытия жены в эвакуацию (где она вскоре умерла) и в отсутствие в Ленинграде сражавшегося с фашистами ее сына (ровесника Ю. Л. Авербаха и такого же долгожителя), из закрытой на замки квартиры № 16 по улице Жуковского, дом № 5, мародеры вынесли всю библиотеку. Вскоре она уютно расположилась в московской квартире Майзелиса. После того как спустя много лет Илья Львович продал ее «в хорошие руки за высокую цену» полковнику В. Д. Батуринскому, он «очень тосковал по ней».

Однако пора перейти к обвиняемому Воронковым Ботвиннику.

М. М. Ботвинник, 1939 г.

После получения двух противоположных по выводам рецензий, скорее всего, просто спущенных из Горлита, Лендетиздат решил подстраховаться на случай закрытия дела с не вышедшей книгой, но проплаченным за нее авансом, не столько у гроссмейстера, сколько у председателя Всесоюзной шахматно-шашечной секции при Комитете по делам физической культуры и спорта. В апреле 1938 года, уже после ареста Крыленко, Михаил Моисеевич был избран на эту должность. Во многом благодаря нему шахматы в смутное время не оказались выброшены на обочину.

Подпись под приводимым Воронковым документом, якобы посланным из Лендетиздата 3 января 1939 года «Ботвиннику от Ботвинника», не выдерживает критики. Уже на следующий день Михаил Моисеевич послал ответ подписавшему письмо старшему редактору Лесохину. Фамилия Ботвинник, крупно написанная под копией письма, – не более чем отметка делопроизводителя. Добавлю, что в штатном расписании редакторов издательства однофамильцы шестого чемпиона мира не обнаружены.

Н. Г. Лесохин

Фигура Николая Григорьевича Лесохина (1901 – 1988), подписавшего письмо Ботвиннику, весьма любопытна. Он работал в аппарате Кирова одним из его помощников: делал обзоры печати и писем. В момент убийства Сергея Мироновича находился в Смольном и даже охранял потерявшего сознание Николаева до момента задержания. «Имел удивительную запись в трудовой книжке: «Уволен в связи с убийством Кирова». И никаких последствий! В нашей питерской квартире остался дарственный портрет Кирова... В войну оформлял штабные донесения Кронштадтской группировки. А после войны заведовал библиотекой курсантской школы при «Авроре». Вышел в отставку морским полковником – капитаном первого ранга».

Дочь Николая Григорьевича – Людмила (Люция) Николаевна Лесохина была профессором, доктором педагогических наук и женой выдающегося социолога Владимира Александровича Ядова, воспоминания которого процитированы выше.

В. А. Ядов нам с Вадимом Файбисовичем запомнился на защите докторской диссертации Н. В. Крогиусом, состоявшейся 12 ноября 1980 года на факультете психологии ЛГУ. Владимир Александрович весьма критически отнесся к ее содержанию, особенно к статистическим выкладкам гроссмейстера. Впрочем, это не помешало Николаю Владимировичу успешно защититься.

После службы в Смольном Н. Г. Лесохин (его фотографию любезно предоставил внук – Н. В. Ядов) работал в организациях Лендетиздата, включая «Глобус» и «Костер».

На просьбу Лесохина «ознакомиться с содержанием и дать заключение на книгу Ласкера» Михаил Моисеевич откликнулся уже на следующий день. Это почему-то вызвало иронию у С. Воронкова, к тому же сдобренную фразой из печального еврейского анекдота («Вы будете смеяться, но Сарочка тоже умерла»).

Ботвинник в своем заключении пишет, что он «прочитал книгу Ласкера внимательно, хотя и быстро». Книга вышла небольшого объема (4,5 печатного листа), и даже я на восьмом десятке лет смог ее полностью, хоть и бегло, прочесть за два часа с небольшим. К тому же Михаил Моисеевич вполне мог ознакомиться с русским текстом книги, заходя во Дворец пионеров к Вайнштейну или в Дом книги к Ильину-Женевскому – они получили перевод раньше.

«Честно говоря, я был потрясен и содержанием, и стилем отзыва Ботвинника. Так безжалостно, походя, пнуть бедного, бездомного старика, зная, что тому отказ в издании книги нанесет смертельную обиду?» – пишет Воронков.

Ну, про «смертельную обиду» Ласкера Сергей Борисович лишь повторил эмоциональное определение из рецензии Ильина-Женевского, которому очень хотелось увидеть книгу вышедшей в свет.

Если разбираться по сути, то с выводами Ботвинника трудно не согласиться: книга действительно может быть интересна скорее взрослым, чем детям, она представляет собой, как позднее напишет в Послесловии к изданию 1973 года сам Майзелис, «шахматно-исторический документ, любопытное шахматно-психологическое откровение большого мыслителя». Советского в ней, действительно, мало, книгу читать скучновато (впрочем, не знаю, чья в этом вина – автора или переводчика). Наконец, понятно раздражение Михаила Моисеевича по поводу того, что Ласкер, уехав в США, «никакого письма он оттуда не прислал, но вещи затребовал», другими словами, втихомолку покинул СССР. Наверняка тогдашних руководителей советских шахмат за это пинали!

Что было бы, если бы М. М. Ботвинник высоко оценил книгу Э.Ласкера?

Что было бы, если бы Э. Ласкер вернулся в Москву?

Что было бы, не отправься А. Ф. Ильин-Женевский с супругой в эвакуацию водным путем?

Что было бы, если бы С. О. Вайнштейн послушался М. М. Ботвинника и покинул Ленинград?

Что было бы, если бы пришедшего с началом войны на призывной участок М. М. Ботвинника признали годным к военной службе и отправили в РККА, как его старшего брата Исю, погибшего 17 сентября 1941 года, в тот же месяц, что и Ильин-Женевский?

Очень плохо, если мы будем искать ответы на эти или любые иные вопросы, исходя из симпатий и антипатий, не учитывая, в какое время проходят события, живут и гибнут герои публикаций.

Обсудить статью в форуме