О чем можно спросить шахматиста, раздавшего за последние несколько дней множество интервью самым разным шахматным и нешахматным СМИ и даже проведшего личную пресс-конференцию? В действительности же, вопросов было довольно много, потому что меня в меньшей степени интересовали глобальные проблемы российских шахмат или еще одна оценка игры Топалова. Но началось все с непредусмотренного. На столе у Петра лежала книга Владимира Леви "Лекарство от лени"... Не так давно я брал интервью у Александра Мотылева, и Саша признался, что страдает ленью в запущенной форме. Сам Петр не раз утверждал в интервью, что леность – едва ли не главный его недостаток, мешающий работе. Сразу же возник вопрос:

И Свидлер, и Мотылев часто жаловались на собственную лень. Не по этому ли принципу четырехкратный чемпион России подбирал себе помощника?

(Со смехом) Это Мотылев-то лентяй? Хотя перед чемпионатом мы и вправду не слишком перерабатывали. В основном, занимались философскими дискуссиями.

Это тоже важно – психологическая подготовка...

Я поэтому и не расстраивался. На самом деле, одной из главных причин нашего сотрудничества является хороший психологический контакт. Вот, кстати, посмотри, чем мы занимались!

Просто я хотел показать Сане наших деточек. Деточки в это время сидели на даче. А рядом с дачей – конный завод, и мы поехали общаться с лошадьми. Лошади меня кусали за руки... Вообще, перед чемпионатом мы проработали недолго – Сашу надо было отправлять в Казань. Вся наша подготовка уместилась в одно-единственное окно. До этого я играл в Майнце, он тоже где-то играл, уже не помню точно, где. Потом заехал домой на пять дней – у него тоже маленький ребенок. Приехал сюда. Из Питера я его посадил на самолет в Казань. Из Казани он заехал в Москву, сыграл там в блиц АШП. Потом, практически без перерыва, поехал в Сен-Винсент, и оттуда – в Аргентину. Где и проработал без отдыха весь чемпионат.

Как-то я попросил его проверить вариант, который мог встретиться белыми. Посмотри, говорю, немножко, и ложись, завтра обсудим. Звоню ему часов в 10 утра, а он говорит: я не ложился еще, иди глянь, что получилось... В общем, мы чуть не сыграли этот вариант черными! Потому что у белых ничего хорошего нет, а анализ получился глубокий и очень интересный!

К концу чемпионата Саня уже был совершенно обалдевший от усталости – дома не появлялся месяца два, своих не видел черт знает сколько времени...

А подготовка у вас была хорошая – съездили на конный завод, сходили на футбол...

А как можно было не сходить на кубковый футбол? Правда, матч получился скучнейший – их устраивала какая-то ничья, как сейчас помню, и, забив первый, они совершенно перестали играть.

За сколько дней до чемпионата вы приехали в Аргентину?

Ну Саша-то приехал в день первого тура, даже не попал на первую партию. А я – 22-го, получается, почти за неделю. День сидел в Буэнос-Айресе, ждал рейс в Сан-Луис...

А как же разговоры о том, что пик акклиматизации наступает на 10-й день?

Все называют разные цифры. Мне говорили, что полный кирдык наступает на седьмой день. Я прикинул – на седьмой день у нас церемония открытия: нормально.

И на церемонии открытия все заболели?

Ну, скорее, приболели. Поскольку организм профессионального спортсмена так устроен, что если мозг дает тебе сигнал о том, что это важное мероприятие, на котором нужно предельно выложиться, болеешь уже после соревнования. Я шмыгал носом какое-то время. Причем проявилось не сразу – во время первой партии чувствовал себя нормально, а во время партии с Рустамом постоянно издавал такие вот малоприличные звуки... Но – прошло. Попил день "Колдрекс"; если ловлю болезнь на раннем этапе, обычно она отступает.

А провалить допинг-контроль с "Колдрексом" опасений не было?

Я с ними имел дискуссию на эту тему. Они сказали, что если выпить за 12 часов до, то нужно уже декларировать, а так это лекарство быстро вымывается из организма. Плюс я за два месяца продекларировал, что его привезу. Они прислали нам бумагу, говорят, что вы пьете? Я написал, какие использую таблетки от головной боли, какую микстуру – от простуды. Если уж за такие вещи брать за хвост, то получится явная профанация.  Предупредил заранее, проблем быть не должно.

Подход к допинг-контролю был профессиональным?

Люди, которые это делали, профессионалы, не шарашкина контора. Но они сами вполне официально признают, что процедура не имеет никакого смысла. Поскольку, грубо говоря, все их методики проверки заточены на выявление препаратов, применяемых ради физической активности, а этого никто из шахматистов использовать не будет. То, что гипотетически могли бы принимать шахматисты (не знаю, что именно), в этот лист, скорее всего, не войдет, потому что бегуну на сто метров никогда не пригодится. Девушка, которая занималось моим допинг-контролем, призналась: единственное, что показывают их тесты, это то, что в турнире нет ни одного человека, плотно сидящего на героине. Что, конечно, уже хорошо для publicrelations.

Было какое-то особое ощущение игры в особом чемпионате мира? Раньше ведь приходилось играть только в нокаутах...

Да, ощущение значимости турнира меня накрыло в процессе подготовки, даже ближе к концу. Я был очень озабочен, когда вдруг до меня дошло, с кем мне предстоит играть, какие проблемы решать. Но к первому туру отпустило.

А это чувство можно как-то конкретизировать?

Трудно. Ощущение того, что есть шанс чего-то добиться. Показать что-то, чего не было возможности показать раньше. В четкие слова это не облечь. Но – чемпионат мира все-таки! Я довольно долго не мог заставить себя в это верить, помня всю историю анонсов ФИДЕ. Думал, мало ли что, подождем, пока бумажки придут, пока то да се... Ну а когда стало ясно, что не отменят, пошли турниры, и нужно было думать, как играть в Дортмунде, как обыграть того же Алмаши, в конце концов. Я понимаю, может быть, это не первой важности задача, но – титул! А когда все это закончилось, вдруг до меня дошло, что остался только месяц.

В нокауте, так сказать, бренность бытия очень уж очевидна. Понимание того, что стоит один раз "лажануть", и все. Поэтому отношение, особенно на начальных этапах, гораздо проще. А тут... Серьезнейшее мероприятие. Ну, я играл в конце 90-х в каких-то Линаресах, помню, как все это происходило. И меня "накрыло". И продолжало "накрывать" до открытия. Потом я вытащил номерок, посмотрел, с кем мне играть в первом туре, и все стало на свои места. У меня так всегда – когда одну большую и непонятную задачу можно разбить на массу маленьких и относительно понятных, становится гораздо легче. А когда за доску садишься, так вообще отлично. За доской я себя чувствую хорошо.

Поэтому когда ко мне приехал Саня, мы еще работали, а после его отъезда я вообще ушел в какую-то медитацию и слежение за крикетом. На пару дней съездили в Лондон, посмотрели живой крикет. Я считаю, что это было важнейшим этапом моей подготовки к чемпионату! Такое зрелище – и не по телевизору, а вживую...

За кого-то болел в том матче, или пребывал в роли отстраненного наблюдателя?

 Ты что! Я орал как сумасшедший! Последний матч в серии Англия-Австралия – попробуй ни за кого не болеть... Я орал, махал руками!.. На Уимблдон принято ходить с клубникой со сливками, на крикет – с бутылками белого вина. А за нами сидели люди с восемью бутылками шампанского, и было такое ощущение, что по нам стреляют. Они с жестокой регулярностью делали "Пум!", разливали и начинали петь свои песни. Но у нас и у самих было... Мы пошли с Микки и Тарой, хорошо "упаковались", и к концу дня уже были в соответствующей кондиции.

С точки зрения не очень заинтересованного зрителя, которым является моя жена, день был не очень удачный, поскольку было очень темно, и судьи постоянно не давали играть. Но весь стадион страшно аплодировал: ситуация в серии была такая, что их устраивала ничья, а любой перерыв в игре приближал эту ничью еще на час, еще на полтора. Когда выходили судьи и говорили, мол, темно и все по домам, начиналась овация, пение и так далее. Редчайшая сцена! Люди заплатили по 50-70 фунтов стерлингов за билетик, не видят ничего абсолютно, просто сидят-бухают – и все счастливы! Зрителей тысяч 30, флаги, пение – сказочная была атмосфера. В общем, я был очень доволен, что мне удалось наконец это сделать.

Предложение, разумеется, было принято задолго до чемпионата мира. Надо думать, что за полтора месяца до Сан-Луиса я бы еще подумал, может быть, удержало бы сознание того, что надо сидеть дома и готовиться, но билеты на эти матчи продавались за полгода-год, надо было хватать тогда. Микки купил четыре, написал мне: хочешь? А говорю: мужик, как не хочешь? Конечно, хочешь!

Ты и в Сан-Луисе общался в основном с Микки?

Да, в основном с ним. Мы в очень хороших отношениях.

Как проходили дни на чемпионате?

Сон, еда, шахматы, шахматы, сон, еда. Там ведь деревня, делать особенно нечего. Можно было гулять, но в меру, потому что днем у меня лично подготовка, я не люблю готовиться на ночь. Остается вечер, а вечером темно, и по живописным маршрутам не пойдешь. Во второй выходной мы нашли красивейшее озеро, но местные нам сказали, что туда нет никакой тропинки. Идите, мол, по асфальту, по дороге. Думаю, этого быть не может! Говорю Сане: пошли в разведку. А Саня обо мне так трогательно заботился... Мы прошли немного вниз, а когда начались буераки, он говорит: может, не пойдем? Я говорю: почему? У тебя ноги ломаные. Я говорю: ты это прекращай. И так он меня каждые минут пять доставал, пока мы не выбрались на более-менее ровную дорогу, где уже было хорошо – лошадки какие-то ходят, красоты... А у озера стоят совершенно общественные беседки, где камнем выложен очаг, можно развести огонь.

Хорошая получилась прогулка, но это было всего один раз, потому что третий выходной нам чем-то заняли. А, мы в футбол пошли играть.

Мы бы не поехали никогда в жизни, но нам сказали: езжайте, будет только руководство этого гольф-клуба и шахматисты. Не будет ни журналистов, ни фидешников, никого. Будет домашнее барбекю, а в Аргентине это бесценная штука, и потом футбол. Мы долго дебатировали, но это было после 12 тура, когда борьба за первое место и за четверку уже почти закончилась, оставались только локальные задачи, и я подумал, что надо развеяться... Сначала нас повезли в какое-то казино, где мы полчаса совершенно бессмысленно жали руки, потом нас довезли до этого гольф-клуба. Там сто человек, все журналисты и фидевская контора в полном составе, а вместо барбекю внутри в помещении французский обед с вот такими копеечными порциями несъедобной еды. И потом футбол. На котором я порвал себе коленку, до сих пор заживает. В этот раз без переломов, но просто противно. Там ведь была не травка, а что-то вроде гравия, такой наждачный песок. Соответственно, если в шортах без наколенника по-честному стоять на воротах, то колени страдают.

А так в обычный день я просыпался рано, смотрел какие-нибудь 3-4 американских сериала подряд... Потом люди восхищались – они просто щелкали и смотрели, а я подошел системно и выучил репертуар, мог четко ориентироваться, когда что включать. Обычно давал Саньке поспать часов до 10-ти, потом будил его, мы что-то за полчасика решали, я давал ему задачку, брал себе что-нибудь, потом он шел обедать. После обеда в 2:15 мы что-то смотрели вместе, переодевались и шли на партию. После партии – обязательная пресс-конференция, домой переодеться, легкая прогулка, обсуждение того, что ждет завтра, и – отбой.

А была возможность анализировать сыгранные партии с соперниками?

По странной причине они просто не сделали зала для анализа. В первый день, когда еще не была налажена система с пресс-конференциями, и у нас образовалось свободное время, я говорю Микки: пойдем, посмотрим партию. Мы прошли все три этажа этого здания, ничего не нашли. В итоге я пришел в пресс-центр, открыл ICC, зашел как гость, вызвал новую доску, и мы просто на экране с мышкой в руке посмотрели всю партию. Маразм полный! А потом, когда нас подхватывали за ухо и тащили на пресс-конференцию, уже было не до анализа. Разбор партий плавно перенесся на время ужина. Все ведь шахматисты квалифицированные и анализировать вслепую в состоянии. Учитывая, что каждый уже зашел в номер и что-то проверил на компьютере, шла такая образованная дискуссия...

Это единственное, к чему можно было бы предъявить какую-то претензию, потому что в остальном организация была на очень высоком уровне. Все было поставлено правильно. Всем дали по компьютеру – приходишь на стойку регистрации, тебе дают новый лаптоп, где нет ничего, кроме настроенного Интернета. Так что в Интернете я был постоянно. Ну как же, крикет!

Шахматные сайты просматривал?

Нет, я этого никогда не делаю на турнирах. Один раз прочел первые четыре выпуска "Chess Today". Поскольку в пятом туре я "попал", хоть и не по этой причине, решил – хватит. Саня время от времени садился на другой стороне стола от меня и начинал что-то зачитывать. Я махал руками и говорил: хочешь читать – читай, этого я тебе запретить не могу, но сам при желании ознакомлюсь после турнира.

Сейчас уже с какими-то отзывами ознакомился?

Меня ознакомили. Я сам все равно никуда не хожу. Меня мнения людей о шахматах, которые чаще всего приходится читать в Интернете, редко интересуют, поскольку редко попадается то, о чем бы я мог сказать, что я этого не знаю. Скажем, условно, то, что пишет по горячим следам Серега Шипов – ну зачем мне это? Свои партии я все равно буду понимать лучше, несмотря на то, что у него включен компьютер. Ну, узнаю, что где-то я зевнул фигуру, но это неизбежно, а читать какие-то позиционные замечания – неинтересно.

Ретроспективно получается, что решающей оказалась партия с Топаловым?

В некотором роде, да. Опять же – предполагать можно было, но что-то знать наверняка – нет.

Его ходы – 14...Јa5, 15...¤f3 – на высоком уровне это была новинка, но, надо полагать, все это анализировалось?

Начну с того, что я не ожидал 6...¤g4. Не был готов совершенно. Конечно, на 14...Јa5 можно было пойти 15.Јd2. Но я решил, что если не пойду 15.с3, то я, грубо говоря, не мужик. Конечно, когда он пошел 14...Јa5, я понял, что происходит, потому что если дальше не играть 15...¤f3, то ход не имеет смысла. Я досчитал до этого эндшпиля, понял, что эндшпиль меня не пугает совершенно. Пока он думал над 15...¤f3, я перепроверил свои расчеты и не нашел никаких ошибок. Считал, что эндшпиль хоть и опасный, но изначально лучше у белых. Никто из обозревателей с этим не спорил, не спорил и Топалов. Но лучше-то оно лучше, а играть нелегко. Это не такой перевес, при котором можно играть "рукой". Надо думать, надо выкладываться. Я, видимо, изначально принял неверное решение. Там было два возможных подхода. Можно было сразу выводить коня, играть ¤c2, что я и хотел сделать. Если бы я играл в блиц, пошел бы именно так. Но так как время было, я задумался, нашел конкретное возражение, которое мне не очень понравилось, и оставил коня на а1, решив, что не может быть, чтобы я не мог ввести его в игру. В конце концов, в игру я его ввел, но был вынужден предложить ничью повторением, а потом отдать одного из слонов. У меня все равно не хуже, но позиция видоизменилась.

Увидев 6...¤g4, не думал сыграть 7.Ґc1 и 8.f3?

Меня обвиняли, что я пытался скопировать партию Касымжанова. Это не совсем так; во-первых, я ходил 11.¤f5 в 1999 году одним из первых. Я не могу сказать, что это было глубоко проанализировано, но это было как-то проанализировано с Андреем Михайловичем (Лукиным) в незапамятные времена. Это не было напрямую связано с партией Касымжанов-Ананд. Более того, я понимал, что если я пойду 7.Ґg5, партию мне все равно повторить не дадут. Но мне а) было любопытно, что именно меня там ждет и б) если человек ходит 6...¤g4... (пауза) Конечно, шахматы на таком уровне – это игра в двойной блеф. Ты ходишь 6.Ґe3, предполагая, что он не пойдет 6...¤g4. Он ходит 6...¤g4. Считает ли он, что ты решишь, что пойти 7.Ґc1 это не по-мужски, или он готовился на 8.f3 играть 8...Јb6 и что-то там показывать? Все дает дополнительные возможности: 6.Ґe3 допускает 6...¤g4, 8.f3 допускает 8...Јb6. Поскольку ни того, ни другого я к этой партии не готовил, а Веселин не был особенно замечен в применении 6...¤g4, да и стоял этот вариант не особенно хорошо, – нормально, но не блестяще – то я почесал репу и пошел 7.Ґg5, пытаясь в дальнейшем вспомнить свои старые анализы. И разбирался за доской.

Может быть, те 20 минут, которые я потратил на старте на какие-то достаточно очевидные решения, оказались в конце концов решающими, но тогда я считал, что мне есть над чем подумать. Сейчас все мы чрезвычайно мудры. А тогда я пытался угадать, где именно меня ждут. Я, конечно, не угадал 14...Јa5 и 15...¤f3 со старта... Потом вообще выяснилось, что 14.¤e3 неточно из-за 14...Јb6. Я видел эту партию Сутовского, но, конечно, забыл. Но была причина, по которой я хотел оставить пешки на f5 и f7 подольше – я предполагал, что меня ждут несколько дальше, и там есть свои тонкости...

Важная партия, но как она сложилась, так сложилась. Играя в турнире, надо уметь быстро забывать.

А вообще, играя в турнире, думаешь, за какое место борешься?

Ближе к концу. Я считал, что до того, как закончится десятый тур, а то и дальше, всерьез обсуждать, кто за что борется, не стоит. Правда, к десятому туру борьба за первое место уже перешла в область теоретического. Скажем там, я еще не окончательно похоронил все надежды к началу второго круга. Вышел в чрезвычайно острую сицилианку с Микки. Можно было играть с ним поспокойнее, потому что он хорошо играет этот дебют, один из лучших белых "сицилианцев". Вроде как ему это не должно подходить по манере, поскольку много счета, но он очень хорошо знает, что куда идет. Это была острейшая партия, и могла закончиться любым из трех способов, а закончилась вничью. Потом была партия с Рустамом, в которой получил перевес с дебюта, потом зевнул и должен был проиграть, потом где-то снова имел перевес, и в конце он нашел этюдную ничью, когда я считал, что уже выиграно. Идея со сбросом всего материала мне в голову не пришла, а другие ходы проигрывали... После того, как эти партии закончились вничью, в следующей партии с Леко у меня произошел первый на этом турнире настоящий блэк-аут. Да, можно говорить, что у меня был мини-блэк-аут в партии с Топаловым, но его все-таки можно объяснить – цейтнот, давление. А когда с Леко я выдал 12-й и 13-й ходы такие, что к 15-му в абсолютно безопасном варианте – потому что если это считать опасным анти-Маршаллом, то тогда вообще нельзя играть "испанскую" – я умудрился получить позицию между плохой и безнадежной, мне многое стало ясно. И когда на следующий день я как-то собрался, получил абсолютно выигранную позицию с Сашей и реализовывал ее сорок ходов через ничью... Повезло, что это был 60-й, а не 61-й ход, и ему нужно было принимать решение за пять минут. Чудовищная, невообразимая реализация! Он до этого вел партию, как человек, играющий 12-й тур, а я реализовывал, как человек, который месяц сидит в Аргентине и уже не соображает ни черта. Конечно, к этому моменту уже все стало ясно, и я перестал играть черными активно на победу. Не нашел в себе сил выйти с Полгар в какие-то Пирцы-Уфимцевы или полукорректные Паульсены, поскольку было видно, что чисто физическая усталость берет свое.

Я вообще подошел к этому всему довольно странно, и мне уже по ходу турнира объясняли, чем второе место отличается от третьего и почему надо бороться за четверку. Хотя эти правила были присланы в апреле, я их проглядел, с наскоку не понял, и решил, что если а) турнир пройдет и б) я в нем неплохо сыграю, то тогда и посмотрим, что я себе такого завоевал. Так что никаких конкретных спортивных задач по ходу я себе не ставил.

Как в целом оценишь свою игру и результат?

К своей игре у меня претензий нет. Я, в общем, показал то, на что способен. Если считать, где были набраны или потеряны какие-то половинки... Что-то я терял, но была, конечно, партия с Морозевичем, которую я выиграл, несмотря на то, что позиция в какой-то момент оценивалась как проигранная. После дебюта поплыл на автопилоте, принимая некие полурешения, которые позицию не улучшают и не ухудшают, в то время как белые потихоньку усиливаются. И довел до полного развала, но дальше цепко оборонялся и все шансы, которые мне давались, подобрал. Не моя вина, что так случилось. В целом же, если не рассматривать поражение в единственной партии, которая была по-настоящему спортивно важной, +3 в турнире 20-й категории иначе, чем успех, расценивать нельзя. Или дележ 2-го места в чемпионате мира. Но, конечно, если бы партия 5-го тура закончилась как-то иначе, могла появиться интрига, и кто знает, как бы все пошло, если бы лидер ощутил какое-то давление и не чувствовал себя настолько защищенным от превратностей судьбы. Но – в общем, я доволен.

В печати уже было много оценок каждого шахматиста, игравшего в чемпионате, в том числе и довольно авторитетных оценок – Каспарова, например.

Я их не читал. Заинтересованные люди показали мне интервью с Каспаровым, вчера показали интервью с Топаловым... У Джона Ле Каре есть такое замечательное словосочетание: judgment of your peers. Как это точнее перевести на русский? Суд равных? Это ценная штука. Оценка коллег по цеху всегда важна. И когда Топалов, Каспаров говорят, что я хорошо играл, это приятно. Но жизни это не меняет. Я не могу сказать, что до того, как увидел это на страницах спортивной прессы, я чувствовал себя одним образом, а теперь чувствую себя иначе.

А когда говорят, что да, ушел Каспаров, но у нас в сборной все равно есть явный лидер – Свидлер?.. Чувствуешь себя лидером сборной, первым шахматистом?

И такое говорят?! Нет. Мне кажется, чем меньше задумываешься о таких вопросах, тем больше шансов сохранить какое-то внутреннее равновесие. Приятно хорошо играть, вдвойне приятно хорошо играть за команду России. Но о каком-то своем по праву заслуженном месте я не думаю – куда посадят, туда посадят. Я очевидно не сильнейший командный игрок сборной за последние годы, если брать статистику. Провально я за команду России играю редко, но если сравнивать с результатом того же Морозевича в Элисте, когда он выиграл Олимпиаду... Мы все ему помогали в меру сил и возможностей, но если бы не было его, там и борьбы за 3-е место не было бы, не говоря уже о победе... Так что мне проще об этом не думать.

Опять по поводу оценок - тебе крикет помог, а вот Микки - не очень.

Да...

У тебя есть какое-то рациональное обоснование его результата?

Я не понимаю, как все связывают это с матчем с компьютером. Я много с ним не разговаривал по поводу "Гидры", но я все-таки немножко знаю Микки... Он человек чрезвычайно рациональный и, более того, у него полный порядок с нервами. Ему не свойственно биться в истериках, плохо переносить поражения. И уж тем более, я убежден, он знал, на что шел. В ту поездку в Лондон я как-то спросил его: мужик, ты почему не готовился? То, что он не готовился – факт известный, задокументированный. Он говорит: а как готовиться? О сопернике я ничего не знаю, и никто ничего не знает, это абсолютно секретная программа. Ни репертуар посмотреть, ни какие-то реакции на стандартные ситуации. Готовиться было невозможно!

Если он это понимал, то он не мог не понимать, что "Гидра" стартует очевидным фаворитом. Тем более, это не PC-программа, а гораздо более серьезная вещь... И если сейчас уже даже с программами для РС такие трудности, то на что рассчитывать, когда играешь с таким монстром?! Соответственно, он, четко взвесив для себя то, что ему платят, и то, что там будет, пришел к выводу, что его это уравнение устраивает, и надо играть. Конечно, я не думаю, что он рассчитывал проиграть 0.5:5.5, на такое никто не рассчитывает, но он должен был понимать, что что-то подобное возможно. Поэтому мне не вполне понятно, почему люди считают, что это было для него чудовищной травмой. Конечно, он не был доволен, но считать, что через полгода после этого, играя с коллегами, с которыми он борется много лет, у него вдруг внезапно должны открыться старые раны...

Его выступление я бы объяснил проще. Если просто взглянуть на его год, и не обязательно брать пост-гидровые мероприятия типа Дортмунда, видно, что он устает, и,  мне кажется, у него немножко пропал драйв. Он не хочет выиграть так сильно, как хотел раньше. А на турнире типа Сан-Луиса хотя бы минимальное желание должно быть, без этого трудно, потому что у всех остальных оно есть, и будут покусывать за пятки.

В целом, он ведь проиграл три партии – меньше любого из финишировавших внизу. Желание выиграть не било из него фонтаном, может быть, поэтому он ни одной и не выиграл. Думаю, это некий спад, связанный с отсутствием желания.

Стоит ли сейчас играть объединительный матч? Пойдет ли он на пользу шахматам?

Шахматам бы не помешало. Я считаю, только пошло бы на пользу. А будет ли такой матч – вопрос переговоров. На самом деле, это вопрос того, что хотят Топалов с Данаиловым, потому что Володя, как мне кажется, готов и хочет играть. А чего на самом деле хотят Топалов с Данаиловым, никому не известно. В принципе, раз и навсегда снять эти вопросы и забыть о расколе было бы хорошо, думаю, в этом нет сомнений.

Есть ли у Крамника право играть такой матч? Топалов в своем интервью высказывается достаточно жестко...

Я понимаю, он сейчас король горы, но по опубликованной статистике он с Крамником стоит -8, поэтому тональность публичных заявлений, с моей точки зрения, можно было бы поубавить. Не к лицу ему это. А что касается права, то... это сложный вопрос. С моей точки зрения, скорее да, чем нет. Но, с другой стороны, было бы странно, если бы я считал иначе, все должны понимать, что я не вполне нейтрален в данном вопросе, и никогда этого не скрывал. Но даже если постараться занять нейтральную позицию – Крамник выиграл матч у Каспарова и титул свой, пусть и несколько позже, чем люди хотели, защитил. И говорить о том, что из-за того, что его турнирные результаты за последний год ниже результатов Топалова, он не имеет права играть матч – странно...

На сегодняшний день есть несколько человек, которые решают какие-то политические вопросы. Я к ним не отношусь, поэтому спрашивать меня о политике сейчас бесполезно. Есть ФИДЕ, Топалов-Данаилов, Крамник-Хензель. Есть Фишер и его банковский счет в Исландии. И есть Каспаров со товарищи, который занимается сегодня другими делами. Что они все решат? Увидим. На сегодня мы все зрители.

Насколько корректно вел себя в Сан-Луисе Данаилов? На сайтах появляются разные мнения на этот счет...

Ну... были претензии. Раздавались, так скажем, голоса, что можно было бы себя вести слегка покорректней, но проблема в том, что подписи семи шахматистов, даже играющих в одном турнире, собрать под одним официальным протестом не так легко. Была попытка сделать официальное заявление, но судьи достаточно здраво сказали, что рассмотрят этот вопрос, если его подпишут все участники. Семь желающих найти не удалось.

Лично у меня претензий не было. Но я в целом не люблю жаловаться. Скажем, люди говорили, что во время партий с ними Данаилов просто подходил и стоял над доской. Почему они были недовольны, я могу понять. Но этого определенно не было, когда Топалов играл со мной. Данаилов пришел в какой-то важный момент первой партии, когда я играл белыми, и сел у меня за спиной, но, опять же, если ему это разрешено, то разрешено. Я не видел, на что жаловаться.

Что дальше – Израиль, потом Суперфинал? А как насчет Кубка мира?

Пропускаю, уже наигрался. С нетерпением ждем суперфинала в ЦДШ, очень сильный и интересный будет турнир. Я немного опасаюсь за Израиль, потому что такой вот двухнедельный отдых после серьезного мероприятия очень опасен. Сразу после еще как-то можно собраться. А когда полностью расслабляешься дома, садиться потом за доску бывает очень трудно.

Очень плотный выдался год...

Вообще последние два года были очень плотными. И этот, может быть, не плотнее, чем предыдущий. Если посчитать все турниры и лиги, то вряд ли наберется больше двух недель отдыха подряд. Но, с другой стороны, все это сознательный выбор, поэтому не на что жаловаться.

Прокомментируй ситуацию с объявлением состава сборной для командного чемпионата и то включением, то невключением в него Мотылева.

Это была какая-то странная публикация... Едет Рублевский. Саня изначально считал, что его не берут. Для него сюрпризом стало, когда объявили, что он в составе. Ему никто не говорил, что его включили в сборную, из чего он сделал соответствующий вывод, как впоследствии оказалось, правильный.

Не обсуждая кандидатуры, хотел бы спросить, нормально ли, когда нет никакого критерия отбора кандидатов, а состав просто объявляется?

Так было всегда. Можно взять, скажем, американскую систему с четко прописанной системой подбора участников – но они имели из-за этого жуткий скандал, когда в команду не прошел Накамура, уж явно входивший в шестерку лучших с ба-альшим запасом. С моей точки зрения, важнее всего – чтобы конечный список был отражением того, как должна выглядеть главная команда страны. А уж как к нему приходят, не важно.

Есть, конечно, определенные рамки. Если объявлено, что чемпион страны играет за сборную, то он должен играть. Но если это не объявлено, тогда все решает тренерский совет, который для этого и созван – принимать субъективные решения. Главное – не брать слова назад. Если слово дано, его надо держать. Что, насколько я знаю, сейчас и происходит – в этом составе нет людей, которые не получили бы чего-то из ранее обещанного. Состав, мне кажется, хороший. Я не вижу, как его реально можно усилить.

С главными конкурентами все достаточно ясно. Немножко удивляет, что отказались голландцы. Я бы сказал, даже шокирует. Это чрезвычайно интересный, престижный шахматный турнир, проходящий раз в 4 года. Получаешь wild card, и... отказываешься. Причем я слышал, что даже нашлись люди, готовые организовать финансирование, то есть отказ не связан с тем, что не было времени собрать необходимые средства. Просто решили, что им это не интересно.

Походить в чемпионах...

Может быть, но звание чемпионов Европы у них бы никто не отнял. Но – не нам судить. Очень сильны будут хозяева, армяне и украинцы. Команда Украины, я считаю, сейчас по составу просто равная нам. И в одном матче с равной командой произойти может все что угодно. Турнир будет тяжелый, надо настраиваться на то, что все будет решаться на самом финише, и даром никто подавать не будет. Команде России по силам. Я не говорю, что мы обязательно выиграем, но очевидно, что команде России в нынешнем составе это по силам.

Что для этого надо?

Чтобы не больше одного человека было в плохой форме. А лучше бы – никого.

(все фотографии – А.Мотылев)

Расспрашивал М.Савинов