Мир изменился... Я чувствую это в воде,
я чувствую это в земле, ощущаю в воздухе.
Многое из того, что было, ушло, и не осталось тех,
кто помнит об этом.
Из к/ф "Властелин колец. Братство кольца".

Дайте мне мой кусок жизни,
Пока я не вышел вон!
"Кусок жизни", Б.Гребенщиков.

       Что представляют собой профессиональные шахматы? Или нет, правильнее так – что представляют собой современные профессиональные шахматы? Ведь очевидно, что изначально никто не мог и подумать о том, что интересная, возможно даже самая интересная из существующих игр, станет для кого-то работой. Каждый из приверженцев Каиссы получал от шахмат своё -  интеллектуальный досуг, полезное и увлекательное хобби, игроцкий азарт, возможность помериться силами с достойным соперником. Но ни для кого они не были именно источником некоего более-менее стабильного дохода, коим является работа. Говорить, что Чигорин, Пильсбери и иже с ними жили с шахмат, в моём понимании - принципиально неверно. Они жили шахматами. Мне запомнились воспоминания Михаила Ивановича о том, что во время какого-то турнира его пытались выселить из съёмной квартиры за неуплату, одновременно несколько кредиторов запросили долги, были и прочие бытовые неудобства, но на фоне всего этого он всё равно продолжал жить игрой и лишь вскользь удивлялся, как в таких условиях он не проиграл все партии. Классики беззаветно любили игру, не щадили себя ради неё и, если и ждали что-то в ответ, то это было явно не материальное благополучие, а скорее радость первооткрывателя, азарт учёного, докапывающегося до истины, в конце концов, чувство собственного превосходства над поверженным соперником.  

      Но человек - всегда враг, прежде всего, самому себе. Хотя в начале двадцатого века и существовали дебютные системы, были и любители теоретических дискуссий, всё же, принципиально шахматы изменились с эпохи Михаила Моисеевича Ботвинника. Наполовину учёный, человек с явно аналитическим складом ума, Ботвинник привнёс в шахматы научный подход – им были подняты с помощью огромной работы "в кабинетной тиши" целые дебютные системы. По сути, партия стала начинаться дома. И действительно, раз начальная позиция известна, фигуры ходят по строго определённым правилам, почему бы не исследовать шахматы, как некую математическую задачу с несколькими звёздочками? Анализ шахматных партий, доскональное изучение дебютов, подготовка  к доигрыванию послужили мощным толчком к развитию игры, и шахматы, на мой взгляд, эволюционировали в лучшую сторону. Попутно отметим важный факт – именно шестой чемпион мира стал первым, кто активно ратовал за появление "искусственного интеллекта" и, кстати, сам сделал для этого немало.

     Следующей важной вехой в истории современных шахмат я бы назвал великое противостояние двух "К". В нём весьма важным мне представляется именно столкновение двух школ. С одной стороны находилась школа Карпова – школа, опиравшаяся на отличное понимание шахмат, знание своих схем, но в первую очередь - на умение разыгрывать возникающий после розыгрыша дебюта миттельшпиль, высокую эндшпильную технику, хорошие игровые и спортивные качества. Ей противостояла школа даже не самого Каспарова, Ботвинника – Каспарова. Отличительной ее чертой  было глубокое проникновение в тайны позиции, начиная с первого хода. Доступный язык школы – отменная дебютная подготовка, цель которой во многом - навязать сопернику жёсткую, конкретную борьбу, основанную на счёте, а не игре "по весу". Естественно, такая игра требует огромных энергозатрат, но они окупаются сторицей, поскольку зачастую сопернику не удаётся вырваться из железных клещей с самого начала партии. На мой взгляд, именно сплав ударного дебюта, отличного счёта и большого запаса энергии отличал тринадцатого чемпиона мира в течение всей карьеры, и особенно во время эпохи матчей с Карповым. Кто победил, все прекрасно знают.  Победителей не судят. Мы можем отметить лишь то, что с момента воцарения на шахматном Олимпе Гарри Каспарова игра начала развиваться в строго определённом русле. Роль дебюта возросла ещё больше, а с появлением хоть сколько-нибудь мощных компьютеров, исчезновением откладывания, это направление работы над шахматами стало приоритетным. А теперь давайте попытаемся разобраться, что мы имеем на выходе, т.е. чем же сейчас являются профессиональные шахматы?

     По сути, однозначно существуют две прослойки шахматистов – гроссмейстеры, регулярно  обыгрывающие любителей в швейцарках с призовым фондом до 10 тысяч у.е.,  и элита. Игроки, не относящиеся ни к тем, ни к другим, находятся в половинчатом положении. Амбиции не дают покоя, да и сила игры позволяет рассчитывать на большее, чем дозволено первым, но возможности и количество свободного для занятий шахматами времени не позволяют перейти  в среду вторых. Иначе их положение можно назвать переходным, причём значительно вероятнее переход в первую группу, нежели во вторую. Единицам удаётся расположиться на грани. И это происходит в тех случаях, когда от результата партии или турнира не слишком зависит материальное благополучие. Или повезло с родиной, или гениальность проявилась сразу же, как только выучил правила игры, или, быть может, спонсоры с пелёнок тащат. Думаю, пример на каждый из этих случаев читатель может подобрать сам. Роль дебюта неизмеримо выросла, работать над ним надо очень и очень много, а ведь есть ещё эндпшиль, миттельшпиль, счёт, интуиция, да и, как это ни банально прозвучит, жизнь - это не только шахматы, даже для профессионала.

     На фоне тотального изучения начальной позиции, интересен следующий факт. Игра начинается с «надцатого» хода – а контроль ужесточают. Причём ужесточают именно в  швейцарках, большинству участников которых некогда (хотя кому-то, прямо скажем, и лень) учить теорию, а уж тем более работать над какими-то типами позиций. Яркий пример на эту тему: в книге  "Портреты" М.М.Ботвинник описывает свой диалог со вторым чемпионом мира. Ласкер посоветовал своему будущему наследнику для наилучшего выступления в турнире приезжать на место соревнования хотя бы за неделю, для того, чтобы период акклиматизации прошёл наиболее плавно и не отразился на результатах в турнирной таблице.  Сейчас же есть целый ряд шахматистов, кочующих с турнира на турнир. Разверзлась бездна между этими временами. Продолжая тему контроля, заметим, что во всех высказываниях по этому поводу говорится, что классический контроль готовы сохранить в ряде традиционных турниров и розыгрыше первенства мира. Только слепой здесь не увидит деление именно на плебс и патрициат. Для патрициата – режим наибольшего благоприятствования. А зачем им столько времени? Ведь у элиты игра начинается с определённых позиций, наработок - на порядки больше, да и нам не устают объяснять, какая колоссальная разница в силе игры между уровнем  2600 - с одной стороны, и 2700 - с другой...

     Темп жизни в последние лет десять ускорился во много раз. Мобильные телефоны, Интернет, высокие технологии, не говоря уже о таком минимуме, как  массовая компьютеризация. Это ударило жестокой плетью по древней игре. Поток информации, выплёскивающейся ежедневно на человека, огромен. То же и в шахматах. До чего-то интересного докопался один человек – через день, а то и прямо в режиме он-лайн,  об этом узнает весь мир. Сколько "тонн шахматной руды было изведено идеи единой ради",  а ведь ещё необходимо, чтобы заготовка сработала именно у тебя первого, да и добиться желаемого результата в партии неплохо...

     С появлением компьютеров, введением практики игры и занятий по Интернету резко  вырос средний уровень игры. Если раньше партии с участием гроссмейстера и любителя были чистой формальностью, то теперь нередки случаи, когда профессионала могут прихватить по дебюту, или даже прессовать в недостаточно изученной им схеме. Причина? Любители, безусловно, усилились, но не столько в этом дело. Теория, окаянная теория, идёт вперёд семимильными шагами. Причём, на мой взгляд, всячески убивается понятие именно структурной игры – шахматы делают максимально просчитываемыми. Полная победа аналитической школы! Линии закрывают чуть ли не ежедневно, причём не где-то в секретных лабораториях, а у всех на виду, в комментариях, статьях, книгах. И всё это находится даже не в широком, а в широчайшем доступе. Рано или поздно руки дойдут  до всех дебютов, появятся базы Налимова, рассчитанные на десяток-другой фигур на доске – что делать тогда? Переквалифицироваться в управдомы? Последняя надежда на самого человека. Точнее, на многочисленные слабости, заложенные в него изначально самой природой.

       Правда, есть ещё шанс, что многие достойные люди уйдут из шахмат раньше – по финансовым соображениям. В феврале на сайте СhessBase.com появилась раскладка призов в Морелии – Линаресе этого года. Последний приз был равен 11 тысяч евро. Зарабатывает ли игрой столько за год шахматист с рейтингом 2600? Игрой, очевидно, нет. Возможны успешные года, существует Кубок мира,  но мы берем средний вариант.  Придётся потренировать, покомментировать, да и вообще повертеться, чтобы выйти на уровень 1000 евро в месяц. Нет слов, в Линаресе играют очень и очень сильные игроки, возможно, великие, о которых потом будут писать книжки, на примере которых будут воспитывать маленьких детей, но... Возможно это просто политика - "отними у бедного, чтобы накормить богатого", деньги к деньгам и т.п. Как бы то ни было, иначе, чем пропастью, эту разницу я назвать не могу.

       Что уж и говорить, в таком плачевном положении дел есть и вина самих шахматистов. Игра, и без того не доступная для непосвящённых, не то, что не приобретает новую зрительскую аудиторию, а теряет с огромной скоростью старую. Имидж гроссмейстеров непоправимо испорчен. Это не небожители, а рядовые ремесленники, которые приходят в турнирный зал примерно так, как в казино. Иногда думаешь, а туда ли они попали? Напрочь ушёл аспект театрального зрелища – все забыли, что шахматы во многом искусство. Правда, по поведению отдельных шахматистов за доской можно подумать, что их мучают амбиции актёров Большого театра, но это скорее мелкое позёрство, чем настоящая игра. Можно ещё вспомнить о том, что раньше гроссмейстеров знали поимённо и узнавали в лицо, а теперь...  Теперь многое из описанного выше еще сохранилось. Где? В "ряде традиционных турниров и в розыгрыше первенства мира".

       Относительно ближайших перспектив шахмат не надо ни строить иллюзий, ни посыпать голову пеплом. Ничего не изменится - чемпионаты по шахматам будут, как и по любому другому виду спорта. В конце концов,  спонсоры и организаторы шахматных турниров, даже если и понимают, как исказили игру компьютеры, но сделать ничего не могут, да это и не их работа. Самое прискорбное состоит в том, что вред от компьютеров непоправим, и от этого удара шахматы никогда не оправятся. Ясно, что любой элитный шахматист скажет обратное: что компьютеры полезны, что они развивают наше представление о богатстве шахмат, о скрытых ресурсах позиции. Это естественно – любой будет отстаивать, прежде всего, свои интересы, "хвалить своё болото". А между тем, нынче игроки, абсолютно не представляющие даже общих закономерностей шахмат, могут даже выиграть партию у приличного гроссмейстера по какой-нибудь рекомендации в информаторе, СhessBase, "Дебюте по Ананду" и т.д. Могут даже иметь очень высокий рейтинг, могут играть матчи с сильными шахматистами, могут получать приглашения в очень сильные соревнования. Ситуация в принципе аномальная! А ведь шахматы постепенно роют вглубь и, как следствие, уничтожают, поскольку предел у них однозначно имеется, в первую очередь те, кто получает от них больше всего. Никто не виноват, все занимаются своим делом, а шахматы постепенно "умирают" как игра. Одна партия семисотника – отличный импульс для "вскапывания" очередной гряды теории. Пойдут комментарии, появятся бессовестные компиляторы, могущие проиграть партию в один ход, как только она выйдет за пределы известного. Но какая разница? На наш век хватит, а после хоть потоп...

Обсудить статью в форуме