Издательство «Тера-Спорт» в серии «Шахматная классика» готовит к печати книгу Виктора Хенкина и Владимира Барского, посвященную великому французскому шахматисту и музыканту Франсуа Андре Даникану Филидору (1726 – 1795). В издание вошли биографический очерк и рассказ о кафе «Режанс» в Париже, комментарии ко всем дошедшим до наших дней партиям Филидора, а также впервые полностью переведенная на русский язык знаменитая книга самого Филидора «Анализ шахматной игры».

Предлагаем вниманию читателей сайта www.e3e5.com отрывок из очерка В. Хенкина «Две музы Филидора», где речь идет об «Анализе...», а также краткий обзор этого знаменитого учебника, подготовленный В. Барским.

«Андре Даникан Филидор был величайшим шахматным мыслителем среди всех, когда-либо живших на свете.»

Рихард Рети

«По своему пониманию шахматной игры Филидор опередил современников на десятки лет.»

Бент Ларсен

«Он шел через лабиринт звуков с такой же легкостью, как играл в шахматы. Ни один человек не мог победить его в игре, наполненной таким количеством комбинаций. Ни один музыкант не достигал такой лучезарной ясности в своих сочинениях.»

Андре Эрнест Модест Гретри

Виктор ХЕНКИН:

...Итальянским шахматистам, исповедовавшим культ комбинации, Филидор противопоставил позиционную теорию. «Мое главное намерение, – писал он в предисловии, – предложить новшество, а именно – игру пешек. Пешки – душа шахмат; только они создают атаку и защиту, от их хорошего или плохого расположения целиком зависит победа или поражение».

Портрет, открывающий второе издание "Анализа..." (Лондон, 1777) 

Это была неожиданная и смелая идея. До сих пор пешкам отводилась роль пушечного мяса. Они с легким сердцем приносились в жертву ради скороспелых, призрачных атак. Филидор встал на защиту этих обездоленных созданий, гибнущих за неправое дело. Привлекательность пешечной теории, помимо ее шахматной ценности, заключалась еще и в том, что в ней было нечто демократическое, может, что-то от Руссо с его критикой социального неравенства.

Как проводить пешки в ферзи, знали задолго до Филидора. И Пьетро Каррера («Шахматная игра», 1617) и Джоакино Греко («Парижская тетрадь», 1623) анализировали эндшпили хотя бы потому, что без превращения пешек нельзя было увеличить материальный потенциал, а, следовательно, и добиться победы. В других стадиях партии пешками интересовались лишь постольку, поскольку они помогали или мешали действиям фигур. Англичанин Бертин (1735) писал: «Королевская, слоновая и ферзевая пешки обычно выступают раньше, чем конь, иначе игра будет перегружена бесполезными ходами». Стамма в книге с широковещательным названием «Опыт шахматной игры, содержащий правила, чтобы хорошо играть и добиваться выгоды посредством тонких ходов, которые можно назвать секретом этой игры»(1745) в главе «Советы молодым шахматистам» освещает игру в дебюте более подробно: «Ваши первые ходы должны открывать простор для фигур, чтобы затем удобно расположить их как для атаки, так и для защиты. Эта цель наилучшим образом достигается выдвижением соответствующих пешек. Таковы пешки королевская, ферзевая и слоновая со стороны ферзя. Три пешки на королевском фланге полезно оставлять на месте, чтобы прикрывать короля и обеспечить ему убежище после рокировки. Если вы слишком поспешно выведете фигуры, то заслоните собственные пешки и стесните всю вашу игру... В общем и целом, лучше всего ставить свои фигуры под защиту пешек, что позволит, кстати, сохранить свободные поля для отступления, если фигуры подвергнутся нападению».

В скромных пешках Филидор первым увидел грозную силу: наступая сомкнутой цепью, они теснят фигуры противника и дезорганизуют его оборону. Собственные же фигуры поддерживают наступления пешек до тех пор, пока не возникнут условия для завершающего удара.

Свои выводы Филидор построил на анализе нескольких составленных им партий. Он разработал технические приемы, способствующие продвижению пешечной фаланги или тормозящие ее, подчеркнул роль пешечного центра, отметил признаки, характеризующие его силу и слабость, высказал ряд полезных позиционных соображений, не утративших своего значения и поныне. Его основополагающий принцип – «пешки впереди – фигуры сзади» – отвечает требованиям многих игровых схем нашего времени. Стратегия Филидора основывалась не на случайных атаках и тактических выпадах, рожденных вдохновением (или слабой игрой соперника), а на строгой оценке соотношения сил, к которым он относил устойчивые признаки позиции (пешечную конфигурацию), а также обеспеченность тылов и базы для наступления. Французский мастер охотно переносил центр тяжести борьбы на ферзевый фланг, не отказывался от разменов и упрощений ради выгодного эндшпиля, чем предвосхитил теорию Стейница о накоплении и использовании мелких позиционных преимуществ. Поскольку партии, ведущиеся по такому методу, редко заканчивались прямой атакой на короля, цель игры, по мысли Филидора, сводилась к достижению пешками полей превращения и реализации перевеса. Таким образом, вся партия от дебюта до эндшпиля была пронизана единым планом, движение фигур и пешек становилось осмысленным, тактика подчинялась стратегии.

С картезианской ясностью Филидор уловил в хаосе шахматных вариантов наличие метода и вывел стройную систему причин и следствий. По мнению Р. Рети, он был «величайшим шахматным мыслителем из всех, когда-либо живших на свете». Но подобно тому, как механистическая картина мира Лапласа не объясняла все законы Вселенной, как эвклидова геометрия не охватывала все пространственные формы, так и пешечная теория Филидора не исчерпывала всего многообразия шахмат. Она отвечала объективным требованиям лишь в определенных ситуациях, став частью общего учения о позиции, разработанного последующими поколениями шахматных теоретиков.

Сам же Филидор считал свой метод универсальным. Он ошибался. Но только убежденность, упорство и, если хотите, упрямство прокладывают путь новым идеям, Разве не отстаивал Стейниц заведомо плохие позиции, потому что они выгодно укладывались в рамки его учения? Разве не возводил Тарраш в непреложные законы многие правила, требовавшие исключения? И кто бы пошел за Филидором, если б он, излагая свою теорию, проявил колебания, давая поводы для сомнений? Ценность всех научных доктрин относительна, но в то же время и абсолютна, потому что любое учение раздвигает границы нашего знания и служит опорой для дальнейших исследований. Диалектика прогресса в том и состоит, что каждый шаг на пути познания кажется истиной лишь до следующего шага.

Книга Филидора обрела самую счастливую судьбу, о которой только может мечтать автор. «Анализ шахматной игры» перевели на многие языки, в течение двухсот лет он выдержал более ста изданий, не считая многочисленных изложений в периодике. Только в ХVIII веке книга великого французского мастера выпускалась 42 раза!

Триумфальное шествие «Анализа» обусловлено рядом объективных причин. Европа вообще испытывала голод в шахматной литературе. «Парижская тетрадь» Греко, считавшаяся лучшим руководством и многократно переиздававшаяся с 1656 года, всем уже набила оскомину. Книга Бертина содержала лишь тексты партий без примечаний, а «Сто позиций» Стаммы не были учебником, к тому же второе издание вышло на английском языке, не очень-то популярном тогда в Европе.

Книга Филидора имела огромное преимущество перед своими предшественницами. Впервые учитель сел за доску с учеником, беседуя с ним легко и непринужденно. Урок велся на модном в Европе французском языке, был понятным, коротким и никого не отпугивал. Вместо обильного количества вариантов, предлагавшихся Греко и некоторыми другими авторами, ученик получал лишь девять партий с 33 вариантами. Филидор ограничивался общими наставлениями, раскрывающими смысл шахматной борьбы. Многие любители шахмат в Англии, Франции, Голландии, Германии были лично знакомы с автором и способствовали популяризации его книги.

Однако книга вызвала нападки со стороны итальянских мастеров. Против учения Филидора ополчилось так называемое моденское трио. Эрколе дель Рио («Опыт шахматной игры анонима из Модены», 1750 г.), Джанбатисто Лолли («Наблюдения по теории и практике шахматной игры», 1763 г.) и Доменико Лоренцо Понциани («Ни с чем не сравнимая игра в шахматы», 1769 г.), обнаружив неточности в анализе отдельных вариантов, подвергли сомнению его концепцию в целом.

Филидор не ответил на критику, хотя вполне мог это сделать в двух дополненных и исправленных переизданиях «Анализа» 1777 и 1790 годов. Но вспыхнувший спор было уже не загасить. Шахматная игра вышла из детского возраста. Итальянские мастера тянули ее в лабиринт комбинационного искусства, сторонники Филидора направляли на столбовую дорогу позиционной науки. Игра одних волновала сердце, игра других воспитывала разум. Время гармонии в шахматном творчестве еще не наступило.

Проницательная мысль Филидора опередила время. Его противники не понимали, что «пешечная теория» – всего лишь производное, вторичное, главное же – уяснение стратегии, общего плана игры. Даже такой видный историк XIX века, как А. ван дер Линде, считал, что французский мастер смешал шахматы с шашками (где высшей доблестью считается достижение дамочного поля), полностью игнорировал личность шахматиста, фантазию, вдохновение, затормозив развитие шахмат на многие годы! Антигалльский тон голландского исследователя отнюдь не свидетельствует о его объективности. Он профанирует прелестный поэтический образ, созданный Филидором. «Когда фигуры сложены в ящик, – пишет историк, – они тоже становятся душой шахмат». Единственно, в чем можно согласиться с ван дер Линде, так это в том, что принципы, сформулированные Филидором, были подкреплены его специфическим талантом.

Добавим: талантом шахматного мыслителя.

Наиболее дальновидные исследователи, хотя и подвергали критике некоторые чрезмерно категоричные выводы Филидора, сумели разглядеть в его учении рациональное зерно. «У Филидора и самый искусный игрок может еще учиться и найти весьма много нового, необыкновенного в его ходах. Атака его самая правильная и обдуманная. Игра пешками еще более заслуживает внимания», – писал в своей книге (1824 г.) русский мастер А. Петров.

В споре рождается истина, и прав был Эм. Ласкер, отметивший в «Учебнике шахматной игры», что книга Филидора «дала мощный толчок медленной эволюции плановой игры, главным образом потому, что она встретила противников». Борьба двух школ – позиционной и комбинационной, разгоревшаяся в XVIII веке, будет продолжаться с переменным успехом два столетия, пока «физики» и «лирики» наших дней не сойдутся на весьма расплывчатом определении шахмат как сплава науки, искусства и спорта. Но произойдет еще немало ожесточенных столкновений, и немецкий мастер Р. Тейхман, наблюдая за острой полемикой между Стейницем и Чигориным, обронит свою крылатую фразу: «Нет ни "новой", ни "старой" школы, есть хорошая и плохая игра».

Ф.Филидор играет вслепую в лондонском шахматном клубе в присутствии турецкого посла.

Владимир БАРСКИЙ:

Конечно, не стоит относиться к «Анализу шахматной игры», словно к некоему соннику, где можно найти ответ на любой ответ, и все же напомним некоторые мысли великого шахматиста.

* * *

«Я не хочу подражать авторам, которые, не зная, чем заполнить свои книги, напичкали их типовыми партиями (но скорее детскими, потому что их позиции встречаются раз в тысячу лет), чтобы показать окончания партий, которые ни к чему не приводят. Любители найдут у меня только полезные окончания, которые встречаются во всех партиях.

Мое главное намерение – предложить публике новинку. Я имею в виду игру пешек. Они являются душой шахмат, только они создают атаку и защиту; их расположение решает исход партии. Игрок, который не имеет стимула играть пешками (даже хорошо умея это делать), похож на генерала, который имеет большой опыт, но не знает теории».

* * *

«Всегда опасно оставлять королевского слона противника на прямой линии, по которой он атакует пешку вашего королевского слона. Когда ваша ферзевая пешка не может закрыть это направление, нужно сразу противопоставить ему вашего ферзевого слона и разменять его слона на любую другую фигуру при первом удобном случае».

* * *

«Когда имеется белопольный слон, нужно выстраивать пешки на черных полях, а при чернопольном слоне – на белых, так как тогда слон мешает фигурам вашего противника вклиниться между вашими пешками. Это правило нужно обязательно соблюдать при атаке и при наличии проходных пешек. При защите, наоборот, нужно, чтобы пешки располагались на полях цвета слона».

* * *

«Если вместо того, чтобы играть фигурами, как он это делает, играя конем, он будет продолжать продвигать вперед пешки, он легко проиграет партию. Нужно следить за пешкой или даже двумя, когда они слишком продвинуты, за исключением случаев, когда все фигуры не имеют свободного поля для оказания им помощи или когда эти пешки не могут быть поддержаны или заменены другими. Нужно их рассматривать как потерянные; это будет предметом отдельного рассмотрения, в котором будет показано, что две передовые пешки на четвертом поле доски стоят дороже, чем на шестом поле».

* * *

«Всегда выгодно обменять вашу пешку королевского слона на королевскую пешку противника, потому что при этом ваши королевская и ферзевая пешки смогут занять центр доски. Более того, при рокировке на королевском фланге ваша ладья выйдет на свободу и будет действовать с самого начала партии, что показано в разветвлении на этом ходу».

* * *

«Если он делает рокировку на ферзевом фланге, необходимо рокировать на королевском, чтобы затем было удобнее атаковать пешками вашего ферзевого фланга. Хорошо здесь привести как основное правило, что зачастую опасно слишком рано атаковать противника. Вы не должны торопиться с атакой, если предварительно ваши пешки не поддержаны другими пешками и фигурами, без чего эти атакующие силы становятся бесполезными».

Несколько примеров из разных глав подтверждают это высказывание. Вот как развивается игра во Втором разветвлении Второй партии.

8...c4 9.Ґe2 d4 10.c3 d3 11.Ґf3 Ґd5 12.b3 b5 13.a4 cb 14.abҐ:f3 15.¤:f3 ¤d7 16.Ґe3 ¦b8 17.c4 ¤b6 18.¤bd2 Ґb4 19.0-0.

«Король рокирует и должен в дальнейшем выиграть партию, потому что все его пешки на правом фланге защищены, а две пешки его противника, будучи, разделенными, должны быть потеряны.»

Другой фрагмент взят из второй части книги (Способ игры, Второй вариант).

«Все эти проходы конями не опасны, они совсем не подрывают ваш центр, и вы оттесните этих коней, когда сочтете необходимым. Это может доказать, что настоящие атаки – те, в которых участвуют многие связанные друг с другом фигуры и очень редко – только одна или две».

* * *

«Когда имеются две группы разделенных пешек, нужно всегда усиливать более сильную, соединяя в центре возможно большее число пешек».

«В этой позиции белые должны выиграть. Речь идет только о том, чтобы не дать ввести в игру ферзевую пешку противника и защитить центр без продвижения ваших пешек». (Способ игры, Второй вариант.)

* * *

«Нужно овладеть открытыми линиями, чтобы ввести в игру ладьи, особенно в окончаниях партий.

...Очевидно, что почти всегда тот, кто может сдвоить ладьи по открытым линиям, имеет преимущество. Поэтому противник никогда не должен уступать эти линии».

Очень интересно примечание Филидора к ходу 20.¦ac1 в сицилианской защите.

«Этот ход необходим, чтобы помешать ему занять линию, побив вашего коня своим, и эта позиция позволила бы ему выиграть партию. Нужно всегда противопоставлять свои ладьи ладьям противника и никогда не уступать ему открытые линии».

По терминологии А. Нимцовича, ход 20.¦ac1 – «таинственный», ведь ладья становится на закрытую линию. Это чистая профилактика, которая и в книге, и в партиях Филидора играет важную роль. Самый распространенный пример – h7-h5 в ответ на h2-h3, предупреждая надвижение g2-g4.

* * *

Любопытны рассуждения Филидора о дебютах.

«Очевидно, что в гамбитах лучшая атакующая фигура – это, безусловно, королевский слон, а лучшая пешка – королевская.

...Важно, что при атаке в гамбите вы не должны беречь ваши пешки на королевском фланге и даже можете при необходимости все их пожертвовать за единственную королевскую пешку противника, потому что эта пешка мешает вашему ферзевому слону войти в игру и присоединиться к фигурам, которые организуют атаку.

...Эта партия показывает, что гамбит при хорошей атаке и хорошей защите никогда не является решающим ни для одной, ни для другой стороны. Очевидно, что тот, кто отдает пешку, всегда надеется получить атаку и выиграть. Чего он и добивается, если противник не играет правильно первые десять или двенадцать ходов».

О редком тогда начале 1.e4 c5.

«Этот способ начинать игру, когда нет определенного плана, является абсолютно оборонительным и не лучшим, особенно если есть преимущество в силе игры. Но он очень хорош, чтобы оценить силу противника, игра которого неизвестна».

Здесь мы видим начатки психологического подхода: нет идеального дебюта (гамбиты, увы, не выигрывают!), надо выбирать дебют «под соперника». Вот еще одно типичное высказывание: «Эта партия (дебютная позиция – В.Б.) абсолютно равная: ваши пешки в центре разбиты. Можно, однако, рискнуть разыграть так дебют с более слабым игроком».

Конечно, конкретные дебютные варианты, которые разбирает Филидор, не без гордости сообщая о своих находках («могу похвалиться, что нашел верный путь защиты» – это о ферзевом гамбите, например), сейчас представляют главным образом исторический интерес. Дебютная мода самая переменчивая, а Филидор никогда особенно не увлекался дебютными поисками. Впрочем, защита Филидора жива и по сей день, хотя ее трактуют гораздо более сдержанно, чем изобретатель дебюта (его фирменный вариант 1.е4 е5 2.¤f3 d6 3.d4 f5 оказался слишком рискованным).

* * *

Филидор прекрасно понимал значение форпоста (опять-таки, термин «форпост» появился гораздо позднее).

«В этом остром положении я отдал бы предпочтение белым из-за позиции, которую занимает их ферзевый конь (как ни странно, на е5 попал конь b1, а на с3 – g1 – В.Б.). Однако я не думаю, что этого преимущества достаточно для выигрыша. Черным не нужно брать коня, не исключив предварительно из игры одну из пешек, которые его защищают. Это можно сделать, разменяв пешку ферзевого слона на ферзевую пешку, и тогда игра станет равной». (Способ игры, Третий вариант.)

«Продвинув пешку своего королевского слона на два поля, нужно постараться поставить одного из ваших коней на четвертое поле короля противника. На этом месте он не может быть атакован ни одной пешкой, а если его побьют другой фигурой, то вы соедините ваши пешки в центре». (Способ игры, Третий вариант.)

«В этой позиции белые должны попытаться заставить противника продвинуть на одно поле его королевскую пешку, чтобы иметь возможность расположить коня, поддержанного двумя пешками, на четвертом поле его королевского слона, что должно решить исход партии в пользу белых. Черные должны искать возможность сдвоить ладьи и продвигать пешку ферзевого слона на два поля, чтобы ввести в действие слона». (Способ игры, Первый вариант.)

* * *

В Третьей партии Филидор разбирает такой сложный стратегический прием, как жертва пешки за блокаду (и этого термина тоже тогда не было).

«Вот ход, трудный для понимания и объяснения. Когда имеется кордон из пешек, одна под защитой другой, нужно, чтобы головная пешка всегда старалась сохранить свое место. Ваша королевская пешка не находится на поле того же цвета, наискосок от других. Ваш противник продвинул пешку ферзевого слона по двум причинам. Первая – чтобы предложить вам продвинуть вперед вашу ферзевую пешку, которая будет остановлена его ферзевой пешкой и будет для вас бесполезна, так же, как и ваша королевская пешка, которая останется сзади. Вторая – чтобы одновременно помешать вашему королевскому слону побить пешку королевской ладьи. Вот почему вы должны надвигать вашу королевскую пешку на ладью и даже пожертвовать ее, потому что ваш противник, взяв ее, откроет свободный проход вашей ферзевой пешке, которую вы продвинете и которую сможете поддержать вашими другими пешками, чтобы попытаться впоследствии провести ее в ферзи или извлечь значительное преимущество для выигрыша партии.

Его ферзевая пешка, перейдя на линию короля, действительно имеет, по всей видимости, то же самое преимущество пройти в ферзи без противостояния ваших пешек. Но имеется большое отличие, заключающееся в том, что, будучи изолированной, она не может ни соединиться, ни быть поддержанной никакой другой пешкой. Ее всегда будет преследовать опасность быть взятой по пути любой из ваших фигур, которые ей противостоят.

Сделанный ход, как я уже отмечал, очень труден, и нужно быть хорошим игроком, чтобы в нем разобраться.

19.de d4 20.Ґc2 ¤e5.

Необходимо было играть этим конем, чтобы остановить его королевскую пешку, тем более, что эта пешка в данной позиции закрывает проход его слону и даже его коню».

* * *

Наконец, нельзя не обратить внимание на такую красочную позицию из Второго гамбита.

«Ваш король на этом поле не будет в безопасности, если у вашего противника есть белопольный слон. Но у него нет возможности вытеснить вашего короля с этого поля, откуда он поддержит все ваши пешки.»

Во многом благодаря активной позиции короля белые в дальнейшем уверенно побеждают. Вообще, у Филидора король принимает самое активное участие и в защите, и в наступлении. Стейницу с его знаменитым постулатом «Король – сильная фигура, которая может сама себя защитить» было у кого учиться!

Вспомним также Второе разветвление Третьего гамбита.

1.e4 e5 2.f4 d5 3.ed ef 4.¤f3 Ј:d5 5.d4 Јe4+.

6.ўf2.

Наверное, Филидору этот ход казался настолько естественным, что он даже не снабдил его никаким примечанием. Белые добровольно отказываются от рокировки, но благодаря угрозе Ґb5+ и ¦e1 выигрывают несколько темпов для развития и создают грозную атаку. По воле Филидора, черные вынуждены сдаться уже на 23-м ходу ввиду неизбежного мата, тогда как король белых отлично чувствовал себя на g3 без всякого пешечного прикрытия.

6…Ґe7 7.Ґd3 Јc6 8.Ґ:f4 Ґe6 9.Јe2 Јd7 10.c4 c6 11.¤c3 ¤f6 12.h3 0-0 13.g4 Ґd6 14.¤e5 Ґ:e5 15.de¤e8 16.¦ad1 Јe7 17.g5 ¤d7 18.Јh5 g6 19.Јh6 Јc5+ 20.ўg3 ¤:e5 21.¤e4 Јd4 22.¤f6+ ¤:f6 23.gf. [1-0]

Почти 250 лет спустя эта идея все еще оказалась парадоксальной для одного из сильнейших тогда гроссмейстеров (участника Турнира претендентов) и произвела сильное впечатление на современников.

Б. Спасский – Я. Сейраван

Монпелье 1985

1.e4 e5 2.f4 ef 3.¤f3 ¤e7 4.d4 d5 5.¤c3 de 6.¤:e4 ¤g6 7.h4 Јe7.

8.ўf2!

Черные рассчитывали только на 8.Јe2 (защищая коня и предупреждая f7-f5), но теперь конь е4 неуязвим, а черным самим надо защищаться от угрозы h4-h5. Выясняется, что ферзь расположен на е7 на редкость неуклюже, он отнимает поле у слона и коня и крайне затрудняет нормальное развитие, тогда как король f2 находится в полной безопасности.

8...Ґg4 9.h5 ¤h4 10.Ґ:f4 ¤c6 11.Ґb5 0-0-0 12.Ґ:c6 bc 13.Јd3 ¤:f3 14.gfҐf5 15.Јa6+ ўb8 16.¤c5 Ґc8 17.Ј:c6 ¦:d4 18.¦ae1 ¦:f4 19.Јb5+ ўa8 20.Јc6+ ўb8 21.¦:e7 Ґ:e7 22.¦d1 ¦f6 23.¤d7+ Ґ:d7 24.Ј:d7 ¦d8 25.Јb5+ ўc8 26.¦:d8+ Ґ:d8 27.Јa4 g5 28.Ј:a7 ¦f4 29.Јa6+ ўb8 30.Јd3 Ґe7 31.Ј:h7 g4 32.ўg3. [1:0]

Возвращаясь в 18-й век, заметим, что без хорошо развитого «чувства короля» Филидор вряд ли сумел бы достичь таких высот в анализе окончаний, ведь в эндшпиле король становится одним из главных действующих лиц.

* * *

Филидор отмечал, что в ряде случаев он намеренно заставлял черных делать не сильнейшие ходы, чтобы нагляднее продемонстрировать свой метод. Но в некоторых случаях он, безусловно, допускал тактические просмотры. На некоторые из них указали итальянские шахматисты (см. главу «Стрелы из Модены»), ряд ошибок обнаружил А. Петров. Однако в целом отношение к «Анализу» было скорее излишне почтительным, нежели критическим – столь высок был авторитет великого французского шахматиста. Так, из книги в книгу и даже из компьютерной базы в базу переходит неверный анализ первой партии из книги Филидора. Самый свежий пример – фрагмент из книги Г. Каспарова «Мои великие предшественники», т. 1, М., 2003. В кавычках – примечания Каспарова.

«Пешки впереди, фигуры сзади – вот в чем, коротко говоря, был план игры Филидора. Приведу типичный пример из «Анализа», иллюстрирующий этот тезис».

23.¤g3.

«С недвусмысленной угрозой f4-f5».

Лучше 23.¤d6 с той же угрозой.

23...¤e3 24.¦:e3!

Знак из книги Каспарова. Филидор свято верил в силу связанных проходных и охотно жертвовал качество, чтобы обеспечить продвижение своих пешек, – примеры на эту тему есть не только в его учебнике, но и в его партиях. Но сейчас ладья черных проникает в лагерь соперника, и король белых оказывается в опасности.

24...de 25.Ј:e3 ¦:a2.

«Похоже, упорнее тормозящее 25...¦ae8, хотя и здесь у белых ощутимое давление».

26.¦e1! Ј:b3.

Этот ход неплох, но еще сильнее 26...h5!, начиная подбираться к королю g1.

27.Јe4 Јe6 28.f5!

Восклицательные знаки – из книги Каспарова. В базе «ChessҐase» ход сопровождает экспрессивный комментарий: «YES!! YES!!» (автор не указан). Между тем, белым пора искать спасение после 28.Ј:g6+.

28...gf 29.gf.

«You can call this position "Philidor's dream"» (Chess Base).

«Вот она, мечта Филидора!»

29...Јd5.

Упускает перевес. Правильно 29...Јf7!, и на 30.e6 находится 30...Јg7.

30.Ј:d5+ cd 31.Ґ:b5 ¤b6.

32.f6 ¦b2 33.Ґd3.

Ошибка, которую отметил старейший гроссмейстер мира Андрэ Лилиенталь в «Шахматной неделе» №37/2003. А правильный путь за белых указал международный мастер И. Одесский: 33.Ґe2! ¦b3 34.¤f5 ўh7 (нет времени на 34...¦:h3 ввиду 35.Ґg4 и e6-е7) 35.Ґg4 (не проходит 35.Ґh5 ¦:h3 36.e6 ¦:h5 37.e7 ¦g8+! 38.¤g7 ¦g5+ 39.ўf2 ¦5:g7 40.fg ¦e8 41.¦g1 ўg8) 35...¤d7 36.¤e7, и для борьбы за ничью черным приходится жертвовать коня: 36...¤:f6 37.ef ¦:f6 38.¤:d5 ¦d6.

33...ўf7.

Лилиенталь усиливает игру черных: 33...¦b3! 34.¦e3 ¤c4! 35.Ґh7+ ў:h7 36.¦:b3 ¤:e5 37.¦:b7+ ўg6 38.¦b5 ¦d8 и справедливо замечает, что «вопрос только в том, спасутся ли белые». И делает вывод: «Не верь пустым словам, верь только точному анализу!»

34.Ґf5 ¤c4 35.¤h5.

«С неотвратимым е5-е6».

35...¦g8+ 36.Ґg4 ¤d2.

Как указал В. Леднев в журнале «Шахматы в СССР» №10/1987, после 36...¦b6! ничью надо делать белым: 37.¤f4 .h5 38.e6+ ¦:e6 39.¦:e6 hg 40.¦e7+ ў:f6 41.¤:d5+. Леднев подробно проанализировал первую партию из учебника Филидора, но его выводы ускользнули от внимания Г. Каспарова и его соавтора мастера Д. Плисецкого.

37.e6+ ўg6.

В случае 37...ўf8 вместо предложенного Филидором 38.¦a1 гораздо проще выигрывает 38.¤g7! (Леднев).

38.f7 ¦f8 39.¤f4+ ўg7 40.Ґh5, и белые выигрывают.

Во Второй партии Филидор также рекомендует белым пожертвовать качество, причем в еще менее выгодной редакции.

14.ўf1?! h4 15.g4?! ¤g3+ 16.ўg2 ¤:h1 17.ў:h1 Јd7 18.Јg1 a5 19.Ґe3 b6 20.¤a3.

Как справедливо заметил А. Петров, здесь вместо 20...0-0-0 очень сильно вскрытие игры 20...d4!, например: 21.cd Ґd5 22.Јf2 cd 23.Ґd2 Ґc5 24.ўh2 0-0-0 ит.д.

Но сам по себе пропагандируемый Филидором стратегический прием «жертва качества за инициативу» (обычно – ради создания подвижной пешечной фаланги) очень интересен и важен. На страницах «Анализа» он встречается еще не раз и, как правило, отвечает требованиям позиции. Снова и снова Филидор демонстрирует динамическую силу пешек, при этом не забывая напоминать, что они должны продвигаться в тесном взаимодействии с остальными фигурами. В целом, автор прививает своим читателям вкус к инициативе, к активной позиционной игре.

Не будем заново анализировать искусственно составленные Филидором партии, чтобы обнаружить все просчеты автора – в подобной работе нет особого смысла. Укажем только пару явных «ляпов».

Первое разветвление Четвертой партии

Филидор приводит 29.¦:d6 ¦h1+ с матом. Еще Петров указал, что правильно 29.Ґ:c6, например: 29...Ј:c6 30.¦e7+ ўf6 31.¦1e6+ Ј:e6 32.¦:e6+ ў:e6 33.ўf1 ¦h1+ 34.ўe2 ¦e8 35.Јf4 ўf6+ 36.ўd2 ¦he1 37.ўc2 (37.Јh6+) 37...¦8e2+ 38.ўb3 ¦b1+ 39.ўa4 ¦:b4+ 40.ўa3 ¦e6 41.Јh6+ с равенством.

Второе разветвление гамбита Кэннингема

По версии Филидора, после 31.ўg2 h4 32.Ґf2 ўh5 33.Ґd1+ Ґg4 34.Ґ:g4+ ў:g4 35.¤e3+ ўf4 36.ўh3 ўf3 37.¤g4 ¤f5 38.Ґg1 e3 39.a4 e2 40.Ґf2 ¤:d4 черные пешки проходят в ферзи. Вместо этого на 31-м, 32-м или 33-м ходу белые могли сыграть b5-b6!, выигрывая.

Первое разветвление ферзевого гамбита

По Филидору, белые безропотно проигрывают после 31.h3 c4 32.¦a8 d3 33.ўe3 Ґc5+ 34.ўf4 d2. Петров нашел ничью: 31.¦d8! c4 32.¦e7 ўc5 33.¦:d6. Но в этом варианте белые вполне могут поиграть на выигрыш: 33.¦:a7!? d3 34.b4+! cb (34...ўb6 35.¦:d6+ ў:a7 36.ўe3) 35.ab d2 36.¦a5+ ўb4 37.¦:d6 ў:a5 38.¦:d2 ўb4 39.¦d3 ит.д.

Вообще, Петров внес довольно много уточнений и исправлений в комментарии Филидора. Любопытно, что современные компьютерные программы в основном одобряют предложения первого русского мастера, причем не только в случаях простых тактических ударов, но и когда речь идет о достаточно тонких позиционных решениях. Однако все сказанное справедливо только тогда, когда речь идет о дебюте и миттельшпиле. Эндшпильные анализы Филидора он просто перенес в свою книгу, причем без ссылок на первоисточник. Скопировал один в один, даже для иллюстрации мата ладьей сохранив исходную позицию и примерные варианты «Анализа». Трудно упрекнуть Петрова в недобросовестности: он тщательно переработал все «игры Филидора», эндшпильный раздел значительно расширил, а также систематизировал (у Филидора сложные и простые окончания идут вперемешку). Почему же русский мастер не вступил в дискуссию с Филидором в эндшпиле? Не потому ли, что заранее признавал полное превосходство великого француза на этой территории?

Аналитическое искусство Филидора особенно ярко проявляется в эндшпилях. Его анализы сложнейших окончаний «ладья и слон против ладьи», «ферзь против ладьи с пешкой» поражают своей глубиной и точностью. Разумеется, теория окончаний не стоит на месте, многие выводы Филидора были впоследствии уточнены или даже опровергнуты, но он был первопроходцем, творил на «пустом месте», а это несравнимо сложнее, чем уточнять и опровергать. Сейчас, когда современные компьютерные программы просчитали до результата все окончания с четырьмя-пятью фигурами на доске, а также значительную часть шестифигурных, можно поставить «окончательный диагноз» многим эндшпильным исследованиям.

В этой знаменитой «позиции Филидора» при лучшей игре обеих сторон белые объявляют мат в 21 ход! Впрочем, даже гроссмейстеры признавались, что запомнить ведущий к цели маневр Филидора для них не так просто. Однако вывод французского шахматиста о том, что ладья со слоном всегда выигрывают против ладьи, оказался неверен. Первым это доказал в 1763 году Джанбатиста Лолли (см. следующую главу). Хотя в практической партии, особенно с укороченным контролем времени защищать подобную позицию крайне неприятно.

Филидор доказывает выигрыш белых после 1.¦a1 и утверждает, что 1.d5+ упускает победу, «потому что ваш король не сможет больше стать перед пешкой». В подтверждение сказанного приводится такой вариант: 1...ўd7 2.ўd4 Ґg3 3.¦a1 Ґf4 4.¦a7+ ўd6 5.ўe4 Ґg3 6.¦g7 Ґe1 7.¦g6+ ўd7 8.d6 ўc6 9.ўe5 Ґb4 10.d7+ ў:d7 11.ўd5 ўc7.

Компьютер же не видит в ходе 1.d5+ ничего трагичного: ну, был мат в 22 хода, а стал в 30. Решающую ошибку белые допустили на 8-м ходу.

После 8.d6? ўc6! на доске действительно ничья. Для выигрыша белым необходимо занять королем поле е5 или с5, не получив при этом шах слоном снизу. Благодаря тонким маневрам короля и ладьи эту задачу удается решить. Вот примерный компьютерный вариант: 8.ўd4 Ґb4 9.¦h6 Ґe1 10.¦h1 Ґf2+ 11.ўe4 ўe7 12.¦f1 Ґb6 13.¦f5 Ґc5 14.ўe5 Ґa3 15.¦f2 Ґd6+ 16.ўd4 Ґb8 17.¦b2 Ґd6 18.¦a2 Ґb4 19.ўc4 Ґd6 20.ўb5 Ґg3 21.ўc6 Ґh4 22.¦e2+ ўf6 23.d6, выигрывая.

Очень интересен для современных шахматистов анализ окончания «ферзь против ладьи (с пешкой и без нее)». Наверняка многим памятна недавняя партия Гельфанд – Свидлер из чемпионата мира 2001 года в Москве, в которой Свидлер не сумел выиграть с ферзем против одинокой ладьи. Филидор подробно объясняет метод выигрыша, рассказывает о ловушках, которые подстерегают сильнейшую сторону. Правда, избежать небольшого курьеза ему не удалось.

Позиция на диаграмме возникла после ходов 30.Јa4-a3 ¦b2-d2+.

«Ваш последний ход (30.Јa3 – В.Б.) не является лучшим, – пишет Филидор. – Я заставляю вас держать перед глазами все ресурсы соперника. Если вы возьмете его ладью, то получится пат, поэтому вам нужно быть очень внимательным в конце этой партии».

Анализ продолжается: 31.ўc3 ¦c2+ 32.ўd3 ¦d2+ 33.ўe3 ¦b2 34.Јa4...

Однако нетрудно заметить, что после 31...¦d3+! 32.ў:d3 получается тот же самый пат, о котором только что рассказывал автор!

Необходимо внести поправки и в анализ часто встречающегося на практике окончания «ладья с пешкой против ладьи».

1.e5 ¦b6.

«Сохраняя эту линию за своей ладьей, он мешает вашему королю продвигаться; если он покинет эту линию прежде, чем вы продвинете вашу пешку, он проиграет партию, как вы увидите в анализе».

Метод защиты, предложенный Филидором, – держать ладью на 6-й линии, пока белые не сыграют е5-е6, после чего немедленно спуститься ладьей на а1 и начать атаку с тыла – действительно является самым простым. Однако и немедленное 1...¦a1 не проигрывает. Анализ Филидора таков:

2.ўf6 ¦f1+ 3.ўe6 ўf8 4.¦h8+ ўg7 5.¦e8 ¦e1 6.ўd7 ўf7.

«Если он даст шах ладьей, нужно будет ходить вашим королем на второе поле его короля».

Замечание справедливо лишь отчасти; на самом деле, черные обязаны были начинать атаку с фланга. Ничью давало 6...¦a1 7.e6 ¦a7+ или даже 6...¦b1, а 6...ўf7? проигрывает.

7.e6+ ўg7.

8.ўe7.

«Если вы продвинете вашу пешку, получится ничья».

Действительно, пешку трогать не надо, но следовало срочно обезопасить себя от фланговых шахов: 8.¦a8 (или 8.¦b8) 8...¦d1+ (8…¦b1 9.e7) 9.ўe8 ўf6 10.e7 ¦e1 11.¦a7 ¦h1 12.ўd8 ¦d1+ 13.¦d7 ¦a1 14.¦d6+ с победой.

8...¦e2.

Последняя ошибка, ничью давало 8...¦a1! 9.¦d8 ¦a7+ 10.¦d7 (10.ўe8 ўf6) 10...¦a3 11.ўe8+ ўf6 12.e7 ўe6 13.¦d1 ¦a8+ 14.¦d8 ¦a7. Дальше спастись черные уже не могут.

8…¦e2 9.¦d8 ¦e1 10.¦d2 ¦e3 11.¦g2+ ўh7 12.ўf7 ¦f3+ 13.ўe8 ¦e3 14.e7 ¦d3 15.¦c2 ўg7 16.¦c7 ¦d2 17.¦d7 ¦b2 18.¦d1 ¦b8+ 19.ўd7 ¦b7+ 20.ўe6 ¦b6+ 21.¦d6 ¦b8 22.¦d8, выигрывая.

А вот анализ эндшпиля «ферзь с пешкой против ферзя» глубоким, увы, не назовешь.

Филидор останавливается на этой позиции и подводит резюме: «Он ясно показал, что когда шаха нет, можно помешать пешке пройти в ферзи».

Обзор современной теории окончаний выходит за рамки нашей темы, поэтому ограничимся только некоторыми замечаниями. Защищать подобные позиции крайне трудно, даже когда король слабейшей стороны расположен наилучшим образом. А лучше всего ему находиться (если, конечно, не удается встать перед пешкой – тогда сразу ничья) в углу, противоположном от проходной по диагонали, в данном случае – вблизи поля а1, скажем, на а2 или b1 – там король меньше попадает под встречные шахи. Но даже если пятифигурная база обещает ничью, на практике спастись почти невозможно. А данная позиция проиграна и теоретически: король черных расположен неудачно, тогда как белый ферзь с темпом занимает доминирующее положение в центре доски. Вот примерный вариант:

8.Јd4+! ўa3 9.ўg7 (теперь у черных нет ни одного шаха) 9...Јe7 10.Јd5.

Опять не давая шаховать и угрожая выигрышем после 11.ўg8. Черный ферзь должен отойти на край, после чего белые с шахами улучшают позицию своего ферзя.

10...Јa7 11.Јf3+ ўa4 12.Јg4+ ўb5 13.Јf5+ (отсюда ферзь поддерживает проходную и максимально оберегает от шахов короля) 13...ўa4 14.ўh6 Јe3+ 15.ўh5 Јe2+ (других шахов, увы, нет...) 16.Јg4+.

Обратите внимание: белый король находился на соседней горизонтали с неприятельским королем, благодаря чему удалось закрыться ферзем от шаха, объявив контршах и вынудив размен ферзей.

В заключение нашего краткого обзора вспомним слова второго чемпиона мира Эмануила Ласкера из его «Учебника шахматной игры»:

«...Человек может создавать бесчисленное количество планов; об основаниях этих планов можно сказать словами Гамлета, что «они дешевы, как ежевика». Но найти правильный план так же трудно, как отыскать верное обоснование его. Прошло много времени, по меньшей мере тысяча лет, прежде чем шахматный мир понял значение плана.

План берет свое начало с эндшпиля «король и ладья против короля». Здесь игра развивается планомерно. Но затем человеческий ум, гордый этим достижением, надолго почил на лаврах. Партия, сыгранная в Барселоне в XIV веке и сохранившаяся в архивах этого города, свидетельствует о полном отсутствии плана у игроков того времени. Они легко меняли планы, не доводя ни одного до конца; они играли планами подобно тому, как играют дети, строящие домики из песка.

С возрождением наук и искусств в Италии началась новая история создания плана в шахматах. Мастера того времени нашли здоровый и плодотворный план, сводившийся к тому, чтобы, пренебрегая пешками, достичь быстрого развития фигур для скорейшего нападения на неприятельского короля. В противовес этому был создан контрплан, сущность которого заключалась в том, чтобы развивать фигуры, выводя их на прочные позиции, принимать жертвы и затем выигрывать благодаря материальному превосходству. Мастера первого типа находили и осуществляли блестящие комбинации. Сначала они ограничивали свободу движений неприятельского короля, а затем путем жертв старались выиграть время и пространство для прямой атаки. Мастера второго типа изобрели систематический размен как средство ослабить и в конце концов отразить атаку.

Мастера первого типа были изобретателями гамбитов, а мастера второго типа открыли «qiuocopiano», фианкетто и сицилианскую защиту.

К сожалению, мы располагаем очень небольшими документальными данными о том периоде. Тем не менее, можно утверждать, что прогресс в игре шахматных мастеров того времени, несомненно, проявлялся лишь в области комбинации. Только француз Ф.А. Филидор, выступавший в конце XVIII столетия в Голландии и Англии, выдвинул мысль о необходимости построения плана. На это указывает и его выражение, что «пешки – душа шахматной игры».