Открывающийся сегодня матч весьма непросто идентифицировать. Матч на первенство мира? Но так принято называть поединок чемпиона с претендентом, а в идеале – с прошедшим предварительный отбор претендентом. Объединительный матч? Но с какой реально существующей организацией объединяется, да еще «на своем поле», ФИДЕ? Примирительный матч? Но никакой вражды в шахматном мире после ухода Великого и Ужасного вроде бы не просматривается. Матч на звание абсолютного чемпиона? Но такого звания еще не ввели, да и как его разыгрывать – непонятно. Учредительный матч, после которого в шахматах наступит полный и окончательный порядок? Так это, скорее всего, задумано, но и здесь возникает множество вопросов.

На протяжении десятилетия, объективно кризисного для шахмат, борются друг с другом две концепции чемпионства, – условно говоря, демократическая и монархическая, - которые не стоит путать ни с порядком выявления чемпиона (в турнирах, сначала массовых, потом элитарных, или в матчах), ни с номинально существующим до сих пор «двоечемпионством». Носители «монархического» начала – Фишер, Карпов, Каспаров – один за другим сошли со сцены; перечень «чемпионов-демократов», пусть и начатый тем же Карповым, выглядит далеко не столь внушительно. Главный же парадокс заключается в том, что Владимир Крамник на роль «монарха» не потянул (даже если, сделав над собой некоторое усилие, признать его «восшествие на трон» легитимным). Хотя «демократическим чемпионом» он был бы наверняка далеко не самым худшим.

Считается, что шахматный монарх должен быть харизматической личностью и уж как минимум крупной медийной фигурой, чтобы представительствовать за королевскую игру перед равнодушным к шахматам человечеством и по мере сил – а их у него, по определению, немерено – это равнодушие преодолевать. Сторонники демократического чемпионства любят сравнивать шахматы с теннисом – так вот, чемпион мира непременно должен быть в какой-то мере чем-то вроде Марии Шараповой! И подлинные короли шахмат безусловно справлялись с этой задачей. А Крамник не справился. Временное (будем надеяться) снижение спортивных результатов в связи с недомоганиями, настойчивая нелюбовь к публичности, несправедливый и объективно прискорбный отказ в матч-реванше Каспарову, - всё это лишь подчеркивает главную и, очевидно, неустранимую слабость четырнадцатого (если придерживаться классической версии) чемпиона: ему не удалось заинтересовать ни собой, ни шахматами нешахматный мир. Вместо того, чтобы преодолевать равнодушие, флегматичный Крамник источал его сам! Шесть лет условного чемпионства оказались в этом смысле потрачены впустую.

Веселин Топалов – чемпион как раз демократический (а точнее, элитарно-демократический; в массовых нокаутах ему не удалось подняться выше полуфинала, а «по версии Крамника» он проиграл финальный матч претендентов) – и роль эту играет до сих пор безупречно; может быть, даже с излишним рвением. Никто бы не осудил его за отказ от матча с Крамником; да и сам этот матч (вернее, идея его проведения) долгое время казался не более чем пиар-акцией президента и кандидата в президенты ФИДЕ Илюмжинова, никакого другого смысла не имеющей. Не говоря уж о том, что сугубо шахматную публику больше заинтересовал бы матч Топалова с Вишванатаном Анандом.

Ананд, - (наряду и наравне с Топаловым) самый покладистый игрок в системе ФИДЕ – и вообще-то подвергается многолетней дискриминации. Сначала его обязали, выиграв чемпионат мира, играть дополнительный матч со «свежим» Карповым, потом проигнорировали его интересы при заключении Пражского соглашения, - и вот вновь заставили «уступить очередь» Крамнику. Неужели ничья с Леко (если брать только официальные соревнования) весит больше второго места в турнире на первенство мира сразу же вслед за будущим чемпионом? Воля ваша, но даже матч Ананд-Крамник (за право бросить вызов Топалову) был бы в сегодняшней ситуации целесообразнее.

У Топалова как кандидата в харизматики (или в подлинные шахматные монархи) немало плюсов. Во-первых, он человек холерического темперамента, что всегда привлекает к себе дополнительное внимание. Во-вторых, он беззаветно любит шахматы, тогда как в случае с Крамником это не столь очевидно. В-третьих, блестяще выиграв ряд турниров в начале шахматного пути, «заснул» затем лет на восемь – и чудесно преобразился лишь в весьма зрелом по шахматным меркам возрасте. (Даже слухи о «читерстве», которым нынешний взлет Топалова будто бы объясняется, - слухи, для шахмат в целом пагубные, - способствуют повышенному интересу к действующему чемпиону мира ФИДЕ.) В-четвертых, он представитель небольшого моноэтнического государства, в котором просто не мог не стать национальным героем. В-пятых, он успел поставить прощальную подножку Каспарову, пусть и не сравнявшись в этом отношении с Крамником, выигравшим у тринадцатого чемпиона мира целый матч, но получилось это всё равно достаточно убедительно.

Против Топалова говорит тот факт, что его как личность (а во вторую очередь, и как шахматиста) воспринимают в симбиозе с Сильвио Данаиловым. «Рыбка», Данаилов и «Гидра», - как выразился Александр Морозевич. Насчет «Рыбки» и «Гидры», это, разумеется, домыслы, причем почти наверняка – пустые домыслы, - а вот наличие «дядьки» при суверенном монархе божественную природу, а главное, безграничность августейшей власти существенно снижает. Правда, у Каспарова была Клара Шагеновна, но Топалов пока все-таки по всем остальным параметрам далеко не Каспаров.

Прогнозы на матч Топалов-Крамник осторожны и даже в своей осторожности в высшей степени парадоксальны. Осторожность как раз понятна: игре Топалова, даже стабилизировавшейся на высочайшем уровне в последние годы, свойственны резкие перепады в рамках одного соревнования, а спортивная форма и физические кондиции Крамника и вообще гадательны. Ни Турин, ни Дортмунд в этом отношении ничего не доказывают: на олимпиаде лидеру сборной России были созданы откровенно тепличные условия, а в Германии «тепличным» получился по ряду причин сам турнир. Парадоксальность же заключается вот в чем: после ухода Каспарова большинство специалистов считает лучшим шахматистом мира Топалова (противопоставляя ему разве что Ананда, но никак не Крамника) – и те же самые специалисты едва ли не единодушно отдают преимущество в предстоящем матче – при условии оптимальной формы обоих соперников – Крамнику!

Объясняют это катастрофическим для Топалова счетом в личных встречах  с Крамником (хотя в последние год-два эта тенденция вроде бы переломлена) и, не в последнюю очередь, соотношением стилей игры. Не столько матчевым мастерством Крамника (проигравшего в свое время Широву и избравшего бездарную тактику в матче с Леко), сколько матчевым стилем (и, разумеется, дебютным репертуаром): черными – из дебюта в несколько худший эндшпиль, белыми – в несколько лучший. Стилем, не оставляющим места «подкрутке» со стороны соперника, кроме как ценой катастрофического ухудшения собственной позиции. Наконец, в пользу Крамника короткая – всего 12 партий – дистанция и курортные по нынешним временам условия игры с отдыхом через два дня на третий. Во всем этом есть свои резоны – и Крамник (если он окажется не в худшей спортивной форме, чем Топалов) в матче действительно фаворит.

И в этом-то и заключается главный парадокс! Лучший шахматист мира – Топалов. Фаворит в матче Топалова с Крамником – Крамник. На мой взгляд, это означает только одно: матч на первенство мира как способ выявления чемпиона устарел. А матч без предварительного отбора – тем более!

Про Петросяна (а потом даже про Горта) говорили: если дойдет до матча на первенство мира, то выиграет. Но ему ни за что не дойти до матча! Петросяну для этого потребовался турнир на Кюрасао со всеми тамошними чудесами, включая проигрыш Кереса Палу Бенко. Остальные претенденты (и будущие чемпионы мира) по дороге к трону добивались абсолютного превосходства над целой плеядой сильнейших соперников. Только доказавший свое преимущество «над остальным человечеством» претендент выходил на матч с чемпионом мира – и обыгрывал его. Или, бывало, не обыгрывал (Бронштейн, Смыслов, Спасский, Корчной) – и тогда начинал восхождение заново.

Крамник выиграл матч у Каспарова, и это, конечно, великий подвиг, но сам этот матч был ему подарен. Крамник может выиграть у Топалова – но этот матч ему подарен тоже. А вот соревнования претендентов ему выигрывать не случалось. И чемпионатов по нокаут-системе тоже. Когда на дальних, когда на ближних подступах, но его всегда обыгрывали.

В сегодняшних шахматах с компьютерной подготовкой и непомерно разросшимися у сильнейших гроссмейстеров «группами поддержки», включая даже парапсихологов, матчевая победа А. над Б. или Б. над А. (да и А. над В.) не то чтобы ничего не доказывает, но доказывает весьма немногое, даже если речь идет не о столь специфическом случае, как «матчевый Крамник». Чемпиону мира обыгрывать надо всех – в турнирах и матчах, в классические шахматы, в «фидевские» и в рапид, - обыгрывать ярко, блестяще, разнообразно – но, главное, - всех! Этому идеалу соответствовал Каспаров (а до него – Карпов), сейчас соответствует Топалов (и, может быть, Ананд), к нему, несомненно, стремятся юные гении – и от него уже (и давным-давно) отказался Крамник! Вот почему, в частности, его – вполне вероятная – победа в матче с Топаловым ситуацию не разрешит, а только запутает.

Можно было понять Илюмжинова, когда он ставил ФИДЕ на уши, лишь бы вернуть Каспарова, потому что Каспаров был подлинным королем, а в шахматах – это теперь уже ясно всем – без короля плохо. Можно жить, но плохо. Но делать то же самое ради Крамника? Который новым Каспаровым так и не стал, да и прежнего – не сверг, а всего-навсего один раз обыграл! Мог Шлехтер выиграть десятую партию у Ласкера? Мог. А стал бы он новым Ласкером? Нет, не стал бы. Вот только шахматный мир остался бы без короля – и с тем большим нетерпением ожидал бы восшествия на престол Капабланки.