18.04.2005
М.Тайманов. ВЗГЛЯД ИЗ «ЗОЛОТОГО ВЕКА»
Мы уже видели расцвет шахмат. Мы были
свидетелями вершин мастерства в 80-90-е годы.
Г. Каспаров
Могу считать это даром судьбы. Мне выпало прожить большую и содержательную шахматную жизнь в «золотом веке» шахмат, когда древнее мудрое искусство богини Каиссы усилиями ее жрецов достигло расцвета и всеобщего признания. Именно в двадцатом столетии творческая мысль нескольких поколений шахматистов раскрыла глубинные тайны шахматной стратегии и дебютной теории, и пробудила глобальный интерес к шахматам как фактору общечеловеческой культуры. Именно в двадцатом столетии впервые за всю многовековую историю была признана их высокая социальная значимость. Особенно в нашей стране.
О начальном периоде этого процесса – плодотворной деятельности основоположника русской шахматной школы великого Михаила Чигорина, творческих достижениях его духовного преемника первого русского чемпиона мира Александра Алехина, равно как и об успехах на международной арене плеяды российских мастеров С. Фреймана, П. Романовского, И. Рабиновича, Г. Левенфиша, Ф. Дуз-Хотимирского я, разумеется, мог знать только по книгам (хотя, на удивление, в юности мне выпало с этой славной когортой померяться силами). Но все же в начале века шахматы в России находились в тени многообразной культурной жизни и общественных интересов. Толчок к пробуждению массового увлечения шахматами дала, как это ни парадоксально, Октябрьская революция.
Трудно представить, но измученная гражданской войной многострадальная и бедная Россия уже в 1924 году устами руководителя Всесоюзной шахматной секции – первого главковерха и председателя Верховного трибунала Н.В. Крыленко провозгласила лозунг «Шахматы – орудие интеллектуальной культуры» и призвала сделать шахматное искусство достоянием трудящихся.
Уже через год был организован 1-й международный турнир в Москве, где играли Х.Р. Капабланка, Э. Ласкер и другие гроссмейстеры. Он вызвал вспышку глобального интереса к шахматам и нашел художественное отражение в нашумевшем фильме Всеволода Пудовкина, метко названном «Шахматная горячка».
А в 30-е годы на широкую шахматную арену выплеснулась целая плеяда молодых советских мастеров во главе с Михаилом Ботвинником, и шахматы стали в Советском Союзе подлинно народной игрой. Собственно с того времени и начался «золотой век», в котором мне посчастливилось прожить насыщенные десятилетия.
Сегодня, оглядываясь на пройденный мной и моими коллегами путь, с гордостью вспоминаю, как высоко ценились шахматы прежде, когда каждый крупный турнир становился значительным общественным событием, о котором ежедневно подробно сообщали газеты и радио, а ежегодные чемпионаты СССР собирали и звездный состав участников, и переполненные огромные залы хорошо понимающих шахматы зрителей; когда имена гроссмейстеров произносились с уважением, а на улице с ними почтительно здоровались незнакомые люди; когда каждый выезд сборной команды Советского Союза расценивался как крупная государственная акция, и успехами наших шахматистов гордилась вся страна; когда гроссмейстеры глубоко исследовали проблемы шахматной теории, и их именами назывались важнейшие дебютные системы; когда государство поддерживало шахматы и материально, и морально - и не только обеспечивало условиями для совершенствования таланта, но накануне отъезда в зарубежные командировки в прямом смысле одевало и обувало их; когда вопросам шахматного престижа страны уделялось огромное внимание, а выступление под флагом Родины считалось высокой честью, поскольку наряду с балетом и цирком шахматы являлись самым значительным фактором нашей пропаганды; когда командировку на студенческий чемпионат мира в Англию Д. Бронштейну и мне подписывал сам Сталин; когда популярность шахмат перешагнула границы СССР, охватив сначала Югославию, потом Венгрию, а затем и весь мир. Да, многое можно вспомнить из того, что ушло на удивление быстро и, увы, по-видимому, уже навсегда...
Лишь один эпизод тех лет.
1970 год, Белград, «Матч века» СССР-Весь МИР. Поистине грандиозное шахматное событие взбудоражило любителей шахмат во всех уголках земного шара. Газеты писали: «Такого соревнования еще не было. Встретились крупнейшие шахматные мыслители мира. Даже спустя 50 лет будут говорить об этом матче: никогда в истории на сцене не собиралось 20 столь сильных гроссмейстеров, среди которых чемпион мира и пять экс-чемпионов!»
Игра проходила в зале Дома Профсоюзов, рассчитанном на 2000 мест. Надо ли говорить, что он был переполнен! Но более того, на фасаде здания были выставлены 10 больших демонстрационных досок, и тысячи болельщиков, заполнивших площадь Маркса-Энгельса, в дождь под зонтами часами следили за ходом борьбы, которую специально для них комментировал через мегафон международный мастер М. Берток.
Именно семидесятые-восьмидесятые годы стали вершиной глобальной популярности шахмат, апофеозом их мирового признания. Это были годы, когда на авансцену шахматного Олимпа взошел гениальный американец Роберт Фишер, стремительно разрушивший казалось бы прочно завоеванную Советским Союзом монополию владения шахматной короной. Его сенсационные победы над М. Таймановым (6:0), Б. Ларсеном (6:0), Т. Петросяном (6 ½ :2 ½) и, наконец, над Б. Спасским (12 ½: 8 ½) буквально потрясли мир. Ликовала Америка, ликовали поклонники шахмат.
Впервые в истории шахматный трон принадлежал американцу. Его популярность стала столь огромной, что говорили, выстави Фишер свою кандидатуру на пост президента США, он имел бы все шансы на успех.
И вдруг новая сенсация – внезапный и драматичный уход с шахматной арены… Эра Фишера, взбудоражившая весь шахматный мир и давшая мощный импульс эволюции шахматного искусства, оборвалась на апогее славы великого маэстро…
Но «девятый вал» расцвета шахматной популярности на этом еще не исчерпал своего огромного потенциала. Сначала напряжение поддержало идеологическое противоборство А. Карпова с В. Корчным, а затем на авансцену мирового подиума поднялся молодой Г. Каспаров и отважно бросил перчатку двенадцатому чемпиону мира. И разгорелась титаническая борьба, в течение более пяти лет интриговавшая шахматную общественность. И не только шахматную, поскольку увлекательный сюжет противоборства Карпова и Каспарова не ограничивался пределами шахматной доски. Это было столкновение ярких личностей с противоречивыми характерами, темпераментами, антагонистическими политическими взглядами и мировоззрением. Не удивительно, что сражения двух «великих К» привлекали всеобщее внимание. Шахматы в те годы получили новый мощный источник популярности.
В преддверии ХХ1 столетия казалось, что ничто не может поколебать завоеванного высокого статута шахмат – их значение в культурной жизни общества было неоспоримо. Да и ритм крупнейших шахматных событий – Олимпиад, циклов борьбы за звание чемпиона мира, гроссмейстерских турниров – не давал сбоев.
Но случилось невероятное. В несколько обветшалое, но вполне монолитное здание Международной Шахматной федерации – признанного гаранта шахматной стабильности – было заложено взрывное устройство мощного действия. Притом по воле одного из самых авторитетных ее приверженцев – чемпиона мира Гарри Каспарова.
Вообразим, что в чемпионате мира по футболу команды, вышедшие в финал, вдруг объявляют, что свой решающий матч они сыграют не в рамках ФИФА, а ради более выгодных финансовых условий под эгидой иной международной организации? А до ФИФА и их чемпионата им вообще нет никакого дела?!
Масштаба скандала в этом фантастическом прецеденте и вообразить трудно. А вот Г. Каспаров с Н. Шортом, вышедшие в финал чемпионата мира по шахматам в результате традиционного отборочного цикла ФИДЕ, поступили именно так. Объявив о выходе из ФИДЕ, они решили сыграть официальный матч под эгидой придуманной ими, тогда еще никому не известной ассоциации, названной «профессиональной». Разумеется, это вызвало и недоумение, и бурю недовольств, но раскол международного шахматного движения оказался неминуем. Лишь спустя много лет Каспаров с горечью признал свою ошибку и покаялся.
ФИДЕ довела начатый цикл до завершения по уставу матчем занявшими 3-4 места А. Карповым и Я. Тимманом, а Г. Каспаров с Н. Шортом сыграли уже нелегитимный поединок по своей версии.
Так к почетному титулу чемпиона мира на долгие годы (и по сегодняшний день) добавилась странная приставка. Словно высшее звание присваивается не по шахматам, а по версии…
А ситуация на Олимпе запутывалась все серьезнее. ФИДЕ поначалу пыталось еще действовать в апробированной традиции отборочного цикла, но с приходом нового президента Кирсана Илюмжинова решило полностью сменить форму борьбы за высший титул. Была создана принципиально новая система ежегодных нокаут-турниров, где свыше 100 (!) сильнейших (в основном, по рейтингу) шахматистов играют в каждом туре серию мини-матчей различного формата с выбыванием проигравшего из дальнейшей борьбы. Сначала партнеры меряются силами в двух «классических» партиях (правда, с несколько укороченным контролем), в случае равного счета – в 4-х «двадцатиминутках», а если и они не выявляют победителя – в серии блиц-партий.
При всей демократичности таких нокаут-турниров, их зрелищности, динамичности и финансовой привлекательности (в первом турнире призовой фонд был $ 5 млн.), до статута чемпионата мира они явно не дотягивали – проблема в том, что «лотерейность», случайность результатов здесь неизбежна и словно бы «запланирована», а этого в борьбе за высший титул быть не должно.
Да и в параллельной – «каспаровской» версии не все оказалось благополучно. В поисках щедрых спонсоров пришлось менять организаторов матчей, играть уже не под эгидой задуманной Профессиональной ассоциации ( что куда ни шло – все же на шахматной почве ), а метнуться к газетному концерну «Таймс», затем к интеллектуальному «Брейн-геймс», а Крамнику после некоторых колебаний в конце концов довериться даже табачному «Dannemann».
Рухнула и система отбора претендентов – так, матч с В. Крамником Каспаров сыграл вопреки задуманным принципам, что называется, «по велению сердца». В результате вокруг шахматного трона воцарился хаос. Можно было еще назвать сильнейшего шахматиста мира – им бесспорно оставался Г. Каспаров, а вот чемпиона - adlibitum.
Это приводило к курьезам. После победы в Лас-Вегасе А. Халифман был легитимно провозглашен 14-м шахматным королем, а после победы над Каспаровым Крамник тоже был наречен 14-м чемпионом мира. Хотя по логике мог рассчитывать на место в истории только под номером 14а. Вспоминается горькая шутка А. Халифмана: «Когда в каком-либо обществе говорят, что здесь присутствует чемпион мира, я невольно оглядываюсь по сторонам»...
Затянувшийся конфликт становился болезненным не только для непосредственно вовлеченной в него гроссмейстерской элиты, он медленно, но неуклонно наносил ущерб авторитету самих шахмат, оценке их значимости в мировой культурной жизни. Начала терять интерес к шахматным событиям и пресса. Требовался незамедлительный выход из кризиса. Надежда на это появилась в 2002 году, когда американский гроссмейстер Я. Сейраван попытался найти компромиссное решение, сближающее позиции конфликтующих сторон. И в итоге непростых переговоров заинтересованных лиц в мае 2002 г в Праге под эгидой ФИДЕ была принята историческая резолюция (так тогда казалось) об объединении шахматного мира. Она гласила:
«… - Все участники встречи выразили свое стремление способствовать процессу объединения шахматного мира.
- Процесс объединения будет проходить под знаком того, что ФИДЕ признается единственным обладателем прав на звание чемпиона мира по шахматам и является единственной организацией, официально признанной Международным Олимпийским Комитетом, а также спортивной и шахматной общественностью.
- Процесс объединения должен привести к тому, что появится «единый» чемпион мира, который будет официально признан ФИДЕ…»
Суть же сводилась к тому, что со стороны ФИДЕ претендент на объединительный матч определялся в поединке легитимного чемпиона Р. Пономарева с лидером мирового рейтинг-листа Г. Каспаровым, а с конкурирующей стороны – в поединке между победителем отборочного турнира в Дортмунде с чемпионом по версии «Брейн-геймс» В. Крамником. А затем по задуманной схеме в конце года должен был наступить черед Объединительного матча, в результате которого и провозглашался бы общепризнанный чемпион.
И хотя в жертву неизбежно приносились интересы ряда сильнейших гроссмейстеров, хрупкое примирение было достигнуто.
Увы, ему не суждено было осуществиться. Обычно плодотворная организационно-дипломатическая деятельность президента ФИДЕ К. Илюмжинова, для которого реализация Пражских соглашений явилась делом престижа, неожиданно дало сбой…
Сначала Аргентина отказала в проведении уже обговоренного отборочного матча, а затем произошло нечто еще более неожиданное и драматичное.
Когда после долгих усилий для проведения поединка Каспаров-Пономарев было найдено новое место – Ялта; когда были согласованы и время, и заманчивые финансовые условия; более того, когда после встречи с К. Илюмжиновым президент Украины Л. Кучма согласился патронировать матч, юный Р. Пономарев явно некстати и с чужого голоса стал «качать» свои чемпионские права. И хотя в стремлении предотвратить конфликт и К. Илюмжинов, и даже Г. Каспаров проявили готовность к некоторым компромиссам, найти общий язык с упрямым юношей не удалось. «Мы слишком долго шли на уступки, - заявил президент ФИДЕ, - бесконечно так продолжаться не может».
И… отменил матч.
Это было огромное разочарование для шахматного мира. И трагично для Пономарева.
По человечески жаль талантливого шахматиста – у него был неповторимый шанс померяться силами с великим Гарри Каспаровым и пройти у него высший «мастер-класс».
Но «пражский ресурс» еще не был исчерпан. Линию ФИДЕ на объединительный поединок с В. Крамником, который под эгидой швейцарского табачного концерна уже завоевал право на такой матч, могло завершить единоборство Г. Каспарова с Р. Касымджановым, ставшим новым чемпионом по версии Международной Шахматной федерации. Но, увы, и этот шанс по организационным причинам лопнул как мыльный пузырь. И терпению Каспарова пришел конец – он отказался от дальнейших попыток реализовать шаткие «Пражские договоренности».
Окончательный же удар по всей объединительной идее нанесло сенсационное решение 13-го чемпиона мира вообще уйти от официальных шахматных выступлений. Это было его «последнее прости» «золотому» шахматному веку. Ушел последний из могикан великой плеяды шахматных королей, и завершилась 110-летняя эпоха шахматных кумиров, единодушно признанных миром вершителей прогресса шахматного искусства, на чьих партиях учились поколения и чьим творческим идеям следовали миллионы приверженцев древней мудрой игры. Найдутся ли сегодня им достойные преемники? Титул чемпиона мира девальвирован на глазах. Вряд ли последние легитимные носители высших титулов Р. Пономарев и Р. Касымджанов могут претендовать на роль «властителей шахматных дум», да и у бесспорно более авторитетного и реномированного В. Крамника оснований на такую историческую миссию тоже не так уж много…
Увы, круг проблем, выпавших на долю шахмат в ХХ1 веке на этом не замкнулся.
Глобальная компьютеризация современной жизни в самых различных ее сферах не могла не затронуть и такую неотъемлемую часть мировой культуры как шахматы. Во многих странах созданы всеобъемлющие шахматные базы данных, включающие более двух миллионов когда-либо сыгранных партий, дебютные энциклопедии, учебные программы, информационно-поисковые системы, а также мощные игровые программы, стремительно совершенствующиеся и достигающие по силе игры высокого гроссмейстерского уровня.
Но наряду с бесспорными позитивными факторами¸ привнесенными компьютеризацией в эволюцию шахмат, произошли и чувствительные потери, и в первую очередь в их творческой сфере. К сожалению, в значительной степени утратилось значение самостоятельного анализа, исследовательского процесса, неизменно способствующего глубине познания и прогресса шахматного искусства. Эти важнейшие функции теперь словно перепоручены счетно-решающим устройствам, которые выдают готовые рецепты, заменяющие индивидуальные творческие задачи искать и находить новые пути задачей в основном их запомнить.
И если в «золотом» веке усилиями выдающихся гроссмейстеров были разработаны и проложены целые пласты дебютных идей, основанных на оригинальной трактовке классических стратегий, и эти системы отмечены именами их создателей, то этот почетный список оборвался на имени Свешникова, после которого уже ни один даже самый выдающийся шахматист не сделал значимого вклада в разработку новых дебютных концепций. Даже чемпионы мира последних десятилетий вносили лишь отдельные уточнения, усиления и корректировки в уже давно апробированные схемы.
Словом, как ни печально, приходится признать, что по многим направлениям исторического процесса эволюции шахмат прежнее поступательное движение за последние два десятилетия утратило свою позитивную динамику и, более того, в чем-то повернуло вспять…
«Шахматы стали в большей степени спортом, нежели искусством и наукой», - с горечью констатировал недавно Г. Каспаров.
Такая тенденция не могла остаться незамеченной шахматным миром, и поклонники шахмат от любителей до гроссмейстерской элиты забили тревогу. Стало очевидно, что необходимо, и притом неотлагательно, найти надежные способы преодоления возникших осложнений и совместными усилиями попытаться решить главные проблемы.
В развернувшейся сейчас среди гроссмейстеров широкой дискуссии можно выделить несколько болевых точек:
Роль и значение ФИДЕ в современной шахматной жизни
Важность деятельности ФИДЕ как гаранта единства мирового шахматного сообщества, насчитывающего почти две сотни национальных федераций, и как организатора и куратора крупнейших международных состязаний (Олимпиад, чемпионатов мира, Европы и др.) по-прежнему общепризнана.
Другое дело – оценка ее нынешнего руководства. Спору нет, сменивший 10 лет назад на президентском посту Ф. Кампоманеса Кирсан Илюмжинов поначалу своей энергией, рвением, интересными идеями, да и значительными личными финансовыми вложениями сумел дать мощный импульс для активизации мировой шахматной жизни, осуществил много перспективных проектов, поднявших авторитет ФИДЕ. Но мало-помалу, сталкиваясь с противодействием некоторых эгоцентричных корифеев, он стал утрачивать присущий ему энтузиазм, да и административный ресурс его заметно снизился. Но главная проблема оказалась не в Илюмжинове – нарекания стали вызывать стиль работы и недостаточная профессиональная компетентность его штаба. В итоге ФИДЕ оказывается неспособной навести порядок в собственном доме. На глазах рушатся самые благие планы и начинания. Чего стоит хотя бы полный провал «Пражских соглашений»?
«Личность Илюмжинова в данном случае не играет решающей роли,- считает гроссмейстер А. Халифман, - при нынешней бригаде заворовавшихся функционеров ничего не изменится. Должен быть пересмотрен «от» и «до» весь стиль работы, заменены все действующие лица. Без этого застой преодолеть невозможно.»
Но может быть на создавшуюся ситуацию способна повлиять недавно созданная Ассоциация шахматных профессионалов, возглавляемая энергичным и авторитетным гроссмейстером Ж. Лотье? Ведь там в руководстве именитые шахматисты не только знающие шахматную жизнь изнутри, но и кровно заинтересованные в ее процветании. У них есть много перспективных планов, полезных замыслов, кредит доверия, но увы, возможностей для активных действий у АШП немного – ФИДЕ ее игнорирует, в переговорный процесс не вступает.
По мнению П. Свидлера: «Как организация молодая и не поддерживаемая в данный момент никакими финансовыми потоками она не может вступать с ФИДЕ в конфликт, а без этого самостоятельная деятельность не реальна».
Ему вторит А. Халифман: «Сейчас АШП проходит период становления. Есть неплохие идеи – тур, мастерс, но их реализацию хотелось бы … посмотреть».
Словом, ФИДЕ уже мало что может, а АШП еще мало что может. А без взаимодействия, на которое пока надежды очень хрупки, позитивный прогресс в современном шахматном мире вряд ли реален.
«Многое зависит от того, как долго ФИДЕ будет находиться в том ступоре, в котором она находится сейчас, или какие-то перемены, которые мы ждем, все же будут происходить», - резюмирует П. Свидлер.
Статут королевского трона
Для всех очевидно – шахматный мир должен иметь единого и общепризнанного чемпиона. Это и путь к единению шахматного движения, и вопрос престижа самого ФИДЕ.
Увы, с начала века и по сей день необходимого компромисса между вовлеченными в конфликт корифеями шахматного Олимпа достичь не удалось, а в связи с «самоотречением» Гарри Каспарова, в сердцах бросившего соперникам: «Ну что ж, радуйтесь! Я не стану больше заслонять вам горизонт! Не буду претендовать на титул чемпиона мира!», ситуация еще больше усложнилась. Ведь по сути Г. Каспарова эти проблемы волновали куда чувствительнее, чем чемпионов, титулованных «по версиям». Будучи бесспорно сильнейшим на протяжении 20 (в том числе и последних пяти) лет, он стремился официально отвоевать словно бы «одолженное» легитимное признание его превосходства.
Как теперь без него решать насущную задачу?
Недавно с новой инициативой выступил К. Илюмжинов, предложивший разрубить «Гордиев узел» в двухкруговом матч-турнире восьми сильнейших гроссмейстеров.
Вспомним, что эта в целом плодотворная идея более полувека назад уже прошла испытание на практике. И с большим успехом. Матч-турнир пяти выдающихся гроссмейстеров, проведенный в 1948 г. в четыре круга в Гааге и Москве, не только справедливо определил нового короля на опустевшем после смерти А. Алехина шахматном троне, но в лице М. Ботвинника дал миру первого в истории советского чемпиона и истинного лидера, послужившего в дальнейшем расцвету шахматного искусства и всеобщему его признанию.
Увы, то, что было возможно в «золотом веке», мало реально сейчас. Тогда при подготовке к матч-турниру ФИДЕ продемонстрировало и высокий организационный профессионализм, да и (с учетом весьма ограниченного финансового базиса) дипломатический тоже. А сами участники, в процессе предварительных переговоров преодолев неизменные на таком уровне амбиции и отбросив распри, проявили и добрую волю к единению, и спортивное благородство (как ни вспомнить, что книгу о турнире, фактически воспевавшую победу М. Ботвинника, написал один из его главных соперников П. Керес).
Теперь же, как известно, ФИДЕ оповестило о своих благих намерениях, связанных с матч-турниром восьми, даже не вступив в контакт с его предполагаемыми главными действующими лицами, ни с кем не посоветовавшись.
Как считает Н. Шорт, это типично для ФИДЕ: «Они любят делать заявления. Это создает иллюзию их деятельности».
А П. Свидлер добавляет: «Пока это лишь аудиоволна. На бумаге ведь никто ничего не видел. Нет ни даты, ни места проведения, ни реального согласия кого-либо из важных участников. Как правильно замечено, Каспаров почти наверняка отказался бы, примерно с той же вероятностью отказался бы и Крамник. Да и участие Ананда и Леко пока под вопросом».
Словом, реального предложения на столе нет. Есть только разговоры о том, что подобное мероприятие могло бы разрешить структурные проблемы и привести к ситуации, в которой можно начинать что-то строить. Добавим, что в проекте ФИДЕ на этот раз нет и привычного для избалованных корифеев семизначного призового «живца», на который, поступившись принципами, стоило бы клюнуть… И все же, поскольку для преодоления нынешнего кризиса альтернативы матч-турниру никто не предложил, выход нужно искать в объединенных поисках взаимоприемлемых компромиссов между гроссмейстерской элитой и ФИДЕ быть может и при сотрудничестве с АШП в рамках предложенной формулы. Иначе тупик.
Ну, а в отдаленной перспективе? Стоит ли ее обсуждать без увязки с решением клубка противоречий, сложившихся в настоящий момент? Здесь полный разброд мнений. Большинство экспертов единодушно только в одном – нокаут-турнир в том виде, как он существовал, для определения достойного чемпиона мира более не пригоден. А позитивных идей немало.
А. Халифман, например, предлагает усовершенствовать неоправдавшую себя систему – методом «двойного нокаута», при котором элемент случайности значительно ослабевает. Но и в этом он должен иметь статус лишь отборочного турнира – для выявления какой-то группы претендентов для финального матч-турнира или солидного матча.
А может быть опереться на народную мудрость - «от добра добра не ищут», к чему призвал Н. Шорт: «А можно узнать, что было не так со старой системой? Чемпионат мира – это единственное событие в шахматной жизни, которому на протяжении десятилетий удавалось привлекать к себе внимание. ФИДЕ начало улучшать то, что в улучшении не нуждалось. Да иногда непросто было найти спонсоров для более ранних стадий, таких как межзональные турниры, турниры претендентов, но с этими проблемами успешно справлялись. Вероятно, цикл можно было сократить и сделать его двухлетним, но не отказываться же от него! Так что я предпочел бы старую систему».
Эту идею развивает П. Свидлер: «Цикл должен быть, но должен быть не трехлетним, и даже не двухлетним. Его стоит свести в некоторую стройную и не чересчур «разлапистую» систему. Цикл должен быть компактен и в идеале проходить каждый год.»
Дискуссия продолжается, и ФИДЕ обретает обширный материал для выработки оптимального решения по актуальной проблеме борьбы за титул чемпиона. Но уже сейчас мнение большинства авторитетных экспертов склоняется к тому, что высшее шахматное звание может определяться лишь в полномасштабном матче чемпиона с претендентом, отборочный цикл должен быть доступным широкому кругу соискателей, а блиц-партии следует вообще исключить из состязания подобного цикла.
Но пока не определено имя сегодняшнего легитимного и общепризнанного единого чемпиона, все остальные задачи отходят на второй план…
Международная шахматная жизнь вне рамок «официоза»
Пожалуй, это один из немногих аспектов эволюционного прогресса шахмат, где нынешний век превзошел предыдущий. Размах шахматных состязаний всех уровней, разнообразие их форм, масштабов был невозможен в «золотом», поскольку главная мировая шахматная держава многие годы находилась в международной изоляции, и контакты ее даже сильнейших шахматистов с зарубежными коллегами были и ограничены, и строго регламентированы, а в большинстве стран свободного мира шахматы не пользовались государственной поддержкой, и соревнования международного масштаба были редкостью. Ситуация изменилась к лучшему только в последние десятилетия, когда популярность шахмат заметно выросла повсеместно, и они обрели общественных покровителей, поддержку финансовых кругов, а порой и щедрых меценатов. Особый же размах международных соревнований начался с их переходом на коммерческую основу. По всему миру распространилась мода на демократические «швейцарки», где участники, уплатив обычно не очень обременительный турнирный взнос, могут в свое удовольствие померяться силами с интересными партнерами. В таких, обычно очень масштабных и пестрых по составу состязаниях, охватывающих сотни поклонников шахматного искусства – от гроссмейстеров до любителей, привлекательность гарантирована всем. Гроссмейстеры, в соответствии с их престижем получающие от организаторов специальные условия (гостиницу, питание, а то и гонорар), могут побороться за призы (рискуя в случае неудачи лишь потерей Эло-пунктов). Для рядовых же участников «швейцарки» открывается возможность набраться турнирного опыта, повысить свой рейтинг, а то и сыграть с кем-либо из реномированных соперников. Турниры по «швейцарской системе» стали теперь, пожалуй, самыми популярными во всех странах, и именно они определяют и массовость, и масштабность мировой шахматной жизни.
Особое признание, престиж и значимость обрели грандиозные и ставшие уже традиционными «открытые» турниры в Москве, Капель-ля-Гранд, Вейк-ан-Зее, Пардубице, Стокгольме, Петербурге и других городах.
А «самым-самым» из них бесспорно является российский «Аэрофлот-open». Достаточно назвать только цифры. В этом году в четырех группах состязания приняли участие 655 шахматистов из 54 стран! Из них около 200 гроссмейстеров, среди которых у 102 был рейтинг выше 2550! А призовой фонд составил $ 175 000! По общему мнению, достойное место в книге рекордов Гиннеса ему обеспечено.
Разумеется, на фоне таких масштабов количество международных элитарных «круговых» турниров совсем невелико. Это традиционные супер-турниры в Линаресе, Дортмунде, Вейк-ан-Зее, Биле и недавно завоевавший высокое признание в Пойковском (Россия). Их объединяет «звездный» состав участников, определенная «камерность» формата, завоеванный годами организационный престиж. Но, увы, при современном уровне гроссмейстерской гильдии, количестве великолепных шахматистов эти супер-турниры – капля в море. Они доступны только небольшой группе счастливых избранников и в этом главная и вина, и беда меценатов-организаторов. Не могут же долго волновать шахматный мир постоянные поединки одних и тех же соперников, а ротация в популярных «круговиках» крайне ограниченная. Да и формула – 6 или 7 гроссмейстеров в два круга порождают и вялость борьбы, и тоскливый спортивный сюжет. Чего стоят обилие бескровных ничьих в прошлогоднем «Дортмунде» или 12 (!) мирных результатов в 12 поединках у П. Леко в недавнем «Линаресе»?
В связи с этим возникает еще одна проблема, которая широко дискутируется в современном шахматном содружестве. Как бороться с ничьими, которые неизбежно снижают интерес к шахматам и у любителей и даже у СМИ? Ведь опять реанимировались опасения «ничейной смерти шахмат», звучавшие в прошлом веке, да еще из уст Э. Ласкера и Х. Р. Капабланки. Вряд ли подобная проблема так уж фатальна – шахматы неисчерпаемы, но подумать о преодолении огорчительной тенденции можно.
Есть, к примеру, предложения наложить запрет на мирные соглашения до 30-го хода, запретить вообще переговоры партнеров во время игры, потребовать от участников состязания биться до тех пор, пока «ничейность» позиции не станет очевидной каждому зрителю… Но ведь ничья может быть (и нередко!) результатом содержательной борьбы! Уместны ли только административные меры? Может быть правильнее изменить формат некоторых супер-турниров? Расширить круг участников и тем увеличить остроту конкуренции?
В многообразии шахматных событий, их массовости и привлекательности важную роль играет теперь и чисто зрелищная сторона. Этим в частности объясняется и обилие соревнований по быстрым шахматам и блиц-турнирам.
И это закономерно. Такая форма соперничества за шахматной доской весьма демократична и бесспорно служит на пользу мировому шахматному прогрессу. Динамичные блиц-партии могут быть интересны не только в спортивном аспекте, но и зачастую по творческому содержанию. Вспомним, как замечательно (и вдохновенно!) блицевали М. Таль, Д. Бронштейн, Т. Петросян… Не случайно эта традиция получила достойное развитие и в сегодняшней шахматной элите. К примеру, быстрая игра Ананда просто вызывает восхищение! Но и здесь есть проблема – как «легкая» музыка не может заменить классической, так и блиц не вправе вытеснять серьезные турниры. Зрелищность не должна быть в ущерб содержанию. А тенденция такая, увы, есть. Чего стоят, например, уже не имеющие отношения к шахматам пресловутые «двухминутки»?
И не трагикомичен ли недавний шахматный фестиваль в Каннах, где участники (в том числе гроссмейстеры), играя быстрые партии с десятиминутным контролем, должны были по изощренной фантазии организаторов после каждого сделанного хода бежать нажимать кнопку часов, удаленных от доски на 12 (!) метров?! Браво!
К счастью, есть и иные фантазии. Вот уже сколько лет проводит традиционный «Амбер-турнир» Ван Остером в Монако, где увлекательный зрелищный аспект – корифеи состязаются в быстрые шахматы и играют «вслепую» - никак не противоречит творческой насыщенности борьбы. Пример, достойный подражания!
Компьютеризация дебютной подготовки – преграда творчеству.
Существенной проблемой современных шахмат стала и гипертрофированная по объему дебютная подготовка шахматиста. Захлестывающая информация огромного числа публикующихся в Интернете партий стремительно обрабатывается компьютерными программами, и дебютная теория уже растет не вглубь, а вширь в глобальных масштабах.
Как подчеркивает Гарри Каспаров, «теперь сыгранная где-нибудь любопытная партия тут же препарируется повсюду и разбирается с помощью компьютеров до косточек».
По-существу, в ряде популярных дебютных систем игра зачастую начинается с развернутого миттельшпиля, а, случается, партнерам не доводится сделать вообще ни одного самостоятельного хода. Такая тенденция заводит творческий процесс в тупик, поэтому не удивительно, что возникшая проблема вызывает беспокойство истинных ценителей шахматного искусства и в первую очередь авторитетных гроссмейстеров, стремящихся найти способ противостоять надвигающейся угрозе.
Одним из радикальных способов нивелирования самодовлеющего значения дебютной подготовки было предложение Р. Фишера изменить «природную» расстановку сил искусственной. По идее великого шахматиста, начальную позицию должен определять компьютер. Специальная программа, сохраняя привычный строй пешек на второй и седьмой горизонталях, фигуры для каждой из сторон произвольно устанавливает на первой и восьмой симметрично в самых разнообразных сочетаниях. И в таком виде выдает ее партнерам перед началом игры.
Это, разумеется, полностью исключает возможность теоретической подготовки и не только потому, что таких позиций может быть 960. Но, главное, в связи с тем, что исходные позиции в подавляющем большинстве совершенно абстрактны и лишены какой-либо внутренней логики. И в этом заключается уязвимость замысла Фишера¸ ибо теряется присущая классическим шахматам логика взаимодействия фигур.
Как резюмирует Владимир Крамник: « Когда, к примеру, в начальной позиции слон стоит на h8, конь на g8 и ладья на f8, пропадает ощущение эстетики шахмат – что-то «не то», как-то некрасиво».
И, тем не менее, «Fischerrandomchess» нашел немало сторонников даже в среде гроссмейстеров.
Менее радикальный, но зато не нарушающий гармонии шахматной игры способ обойти негативные стороны современного подхода к решению дебютной подготовки недавно предложил Владимир Крамник. Суть ее в том, чтобы выбор начала партии – 3-4 первых хода - определял жребий непосредственно перед вступлением партнеров в бой.
«Одно дело, когда все время применяешь единственную схему, которую вызубрил назубок и за доской можно практически не делать своих ходов, и совсем другое – если приходится каждый день играть разные дебюты, которые не очень хорошо знаешь. Поэтому, если мы хотим убирать дебютную подготовку, то жеребьевка представляется удачным выходом », - считает Владимир Крамник.
Новым шагом на пути оптимального решения насущной проблемы декомпьютеризации дебютной подготовки шахматиста является идея, разработанная группой экспертов объединения «Интеллектуальные игры», по которой определять начальную позицию должны сами партнеры. На пустой доске они поочередно произвольно, но в определенной последовательности (король, ферзь, ладьи, слоны, кони, пешки) располагают свои фигуры на отведенных для этого трех первых горизонталях с каждой стороны. Фигурам отводится первая и вторая линии (исключение лишь для коней, которых в силу специфики их ходов можно ставить и на третью), а пешки занимают вторую и третью.
Таким образом, после 16 вступительных «дебютных ходов» на доске возникает игровая миттельшпильная позиция, созданная партнерами в соответствии с их стратегическими вкусами и планами и позволяющая, не нарушая классической шахматной гармонии вступать непосредственно в игру каждый раз с новых и неизведанных построений.
Словом, возможности для преодоления угрозы иссушающей творчество компьютерной подготовки уже найдены. Но без активной поддержки как гроссмейстерской элиты, так и ФИДЕ подобных радикальных изменений процесс предложенных реформ дальше благих намерений не двинется.
Проблемы Интернета как нового аспекта шахматного прогресса
Интернет открыл новый мощный и неизведанный ресурс популяризации шахмат. Он не только безгранично раздвинул масштабы информационного поля, но и открыл новые коммуникативные возможности в шахматной сфере. Шахматисты разных уровней стали «встречаться» за шахматной доской будучи разделенными огромными расстояниями. Уже проведены интересные международные турниры и матчи заочных соперников самого высокого класса и создана сеть ICC, позволяющая любому шахматисту принять участие в соревнованиях по своему выбору. Но и здесь оказалось не все гладко. Уже отмечены огорчительные прецеденты недобросовестности даже известных мастеров, которые, пользуясь бесконтрольностью, прибегали и к компьютерным «подсказкам», и к советам более компетентных коллег. А как это исключить в Интернете?
Первую попытку в этом направлении предпринял петербургский «Шахком», объединивший в проекте «дистанционные шахматы» Интернет с телевизионным видеорядом, что прошло удачную проверку в матче Петербург-Париж в 2003 году. А последним (пока) словом в усовершенствовании системы международных соревнований по новейшим технологиям стала разработка петербургской фирмой «Интеллектуальные игры» - подробное описание которой можно узнать из статьи В. Баженова «Закрытый мир».
На фоне обозначенных важных (и очень важных) актуальных проблем, от решения которых зависит судьба будущего шахмат, другие дискутируемые сейчас темы – коррекция системы обсчета рейтингов (хотя очевидно, что «классику» и быстрые шахматы объединять алогично), порядок определения приоритетных факторов при дележе несколькими участниками призовых мест в турнире (Бухгольц, черный цвет и др.), допинг-контроль и т.п. – уже не столь значительны и постепенно урегулируются «в рабочем порядке».
Что же касается равнодушия к шахматам со стороны СМИ, то, наладив порядок в нашем мировом шахматном доме, мы вновь обретем и их достойное внимание, и журналистский интерес.
Словом, проблем, волнующих поклонников шахмат, тревожащихся за их дальнейшую судьбу, накопилось немало, и решать их следует совместными усилиями шаг за шагом.
А потому «возьмемся за руки, друзья»! Это необходимо для прогресса дорогого нам шахматного искусства.
