Марк Дворецкий и Борис Постовский

При каких обстоятельствах мы познакомились с Марком Дворецким, я сейчас вряд ли вспомню точно. Было это лет 35 назад, в начале семидесятых, когда он заканчивал Университет. Помню, в 1972 году на первых Всесоюзных студенческих играх в Бельцах (Молдавия) он играл за ГЦОЛИФК, а я там был главным арбитром. Тогда меня это удивило. А дело было в том, что Марка обидели: в парткоме Университета не подписали характеристику для выезда с командой в ГДР, хотя он уже выезжал и в ГДР, и даже в Швецию. Прицепились, что он не в комсомоле... А Марк никогда и не вступал в ВЛКСМ, потому что не понимал: почему, если все вступают, то и он должен. Поэтому он решил больше за Университет не играть. Обид Марк, как правило, не прощал. К тому же, учась на последнем курсе, он уже преподавал шахматы в институте физкультуры с почасовой нагрузкой. На кафедру шахмат и был Марк распределен по окончании экономического факультета МГУ. Уже тогда преподавательская работа его увлекла всецело.

Интересно, что Марк закончил знаменитую математическую школу N 444 (в ней учились многие известные люди, включая Аркадия Дворковича, который сегодня много сил и энергии вкладывает в развитие российских шахмат) и стал мастером спорта СССР в 11-м классе. Помню, узнал это из газеты «Шахматная Москва». Тогда это было целое событие, поскольку выполнить норму мастера было крайне трудно...

Марк участвовал и во вторых Всесоюзных студенческих играх (Киев, 1976 год), возглавлял команду московского «Буревестника». В те годы играл он очень сильно, показывал игру гроссмейстерского класса. Но чего-то ему не хватало: по мнению самого Марка – твердости характера. Он понимал, что надо заниматься спортом, шлифовать и расширять дебютный репертуар, но часто заставить себя не мог. Но в 1974-1976 годах результаты показывал потрясающие! Марк был мастером «соскока», очень изворотливо защищался. Он не раз повторял: «Если шахматист попал в плохую позицию, то крайне важно постараться изменить ход борьбы». Хорошо помню, например, как в трудной позиции с А. Капенгутом (Орджоникидзе, 1978 год) Дворецкий неожиданно пожертвовал ферзя за две легкие фигуры, перехватил инициативу и победил. В Высшей лиге чемпионата СССР (Ленинград, 1974 год) он разделил 5-7 места, проиграв единственную партию Михаилу Талю.

Близко я познакомился с Марком в 1975 году, когда стал председателем (слово «президент» тогда у нас было не в чести) шахматной федерации Всесоюзного ДСО «Буревестник». Меня избрали на эту должность вместо Михаила Александровича Бонч-Осмоловского, скоропостижно скончавшегося в конце года. Доцент Московского энергетического института, он долгие годы возглавлял студенческие шахматы и очень многое сделал для их развития. Был очень колоритной фигурой: чуть ли не мастер спорта по боксу, очень могучий человек, он пять микроинфарктов перенес на ногах. В институте ему несколько раз «зарубили» защиту докторской диссертации; наверняка микроинфаркты и с этим были связаны...

Дворецкий получал тогда так называемую профсоюзную стипендию. Были стипендии Спорткомитета СССР и стипендии ДСО профсоюзов. Деньги не бог весть какие, но и не столь маленькие – 160 рублей в месяц. По тем временам, это примерно зарплата старшего инженера. Стипендию Марк получал не как тренер, а как шахматист-практик, как спортсмен, но особого желания играть у него уже не было. Он продолжал выступать за «Буревестник» (так, в 1976 году на турнире в Тбилиси мы блестяще выиграли Кубок СССР). В 1974-75 гг. увлеченно работал с В. Чеховым (это был его первенец, ставший в 1975 году чемпионом мира среди юношей), на нем Марк впервые опробовал свои идеи и методы подготовки спортсменов международного класса. Мне же важно было каким-то образом сохранить ему эту стипендию, поскольку я понимал, что он человек – очень нужный для шахмат, а претендентов на его стипендию было более чем достаточно. И в 1976 году я начал вести разговоры о том, что в «Буревестнике» надо создавать школу, аналогичную школе Ботвинника, которая тогда функционировала и где Марк тоже работал.

Однако вернусь еще раз к событиям 1975 года. В победе Чехова роль Дворецкого не была отмечена, хотя она была определяющей, что впоследствии неоднократно отмечал и сам Валерий. В тот момент Марка это сильно задело, и он прекратил всякие контакты с Чеховым. Марк был сильно разочарован и без желания и особой подготовки отправился на очередную Высшую лигу в Ереван. Он играл без должного настроения, значительно слабее, чем годом ранее. Когда до конца турнира оставалось 4 тура и Б. Гулько на целое очко опережал Т. Петросяна, был поднят шум, что Ю. Балашов и М. Дворецкий «сплавили» своему приятелю Гулько. И хотя цель была достигнута (Борис набрал на финише только очко из четырех, а Петросян стал чемпионом), создали специальную комиссию по расследованию, поскольку Петросян устроил на Всесоюзной федерации целый скандал по этому вопросу. Пришлось мне вмешаться, т.к. дело могло дойти и до дисквалификации. В конце концов, комиссия приняла странное решение: Дворецкий не сплавлял, а вот насчет партии Балашов – Гулько они не уверены. (От редакции: в книге М. Дворецкого и А. Юсупова «Секреты дебютной подготовки» партия Гулько – Дворецкий подвергнута подробному анализу.)

Марк всегда был очень резкий, за словом в карман не лез. И еще он очень эмоционален, чересчур категоричен и частенько не мог свои мысли и чувства держать внутри, он обязательно должен был их проявить. И чувство справедливости у него развито, я бы сказал, даже чрезмерно. Дворецкий всегда очень резко выступал и наживал себе тем самым много врагов. Он выступал и против Суэтина, и против Крогиуса, и против Петросяна... А они, все-таки, были у власти. Мы тоже с ним часто спорили, но никогда дело не доходило до серьезного разрыва. Я всегда и всем повторяю:

– Ребята, вы поймите: у всех у нас есть слабые стороны, отрицательные качества. Но если мы будем на них ориентироваться, то нам вообще тогда лучше не жить! Надо смотреть на то, что в нас есть хорошего. Если перевешивает то, что нами ценимо, то именно на это мы и должны ориентироваться.

Марк – человек честный, правдивый, исключительно трудолюбивый. Настоящий трудоголик! Человек очень обязательный. Все эти качества дорогого стоят! Хорошо помню, как Дворецкий создавал свою знаменитую картотеку. Он прочесывал «Информаторы» от корки до корки! Он брал массу прокомментированных партий современных шахматистов и старых мастеров и с утра до ночи работал. Мне иногда приходилось слышать: «Вы, Борис Наумович, создали ему тепличные условия, любой из нас на его месте мог бы сделать то же самое!» На самом деле, ничего подобного! У многих были хорошие условия для работы, но никто вот так не вкалывал. У Дворецкого был настоящий рабочий график, как будто он шел в цех. Утром завтракал, пил кофе – и вперед! Важно отметить, что тренерской работой занялся шахматист высокого уровня, который успешно выступал в чемпионатах СССР. Конечно, вклад Дворецкого в развитие шахмат исключителен. Достаточно посмотреть, сколько книг и статей он написал! Я бы особо выделил его «Учебник эндшпиля» – потрясающая книга! А сейчас Дворецкий вообще полностью все отдает, все, что знает. А люди, с которыми он работал, которым он помогал!.. Артур Юсупов и Сергей Долматов – с ними Марк работал больше, чем с кем-либо, Нана Александрия, Алексей Дреев, Александр Чернин, Вадим Звягинцев, Виорел Бологан, Эрнесто Инаркиев... К нему за помощью обращались такие корифеи, как Виши Ананд и Веселин Топалов.

Марк Дворецкий рано проявил себя как блестящий аналитик, уже в молодом возрасте завоевал признание у самых крупных шахматистов. Вспоминается в этой связи 1976 год, когда, как я уже упоминал, мы выиграли Кубок СССР – это было самое крупное достижение «Буревестника». Мы обеспечили себе первое место чуть ли не за тур до конца, хотя за ЦСКА играли А. Карпов и Н. Гаприндашвили (чемпион и чемпионка мира). Но ЦСКА даже второго места не занял, их обыграл «Труд» с Корчным на первой доске. Мы с Виктором Львовичем недавно вспоминали тот турнир, он говорит: «Со мной же там никто не хотел играть, все выставляли запасных!» Я отвечаю: «Но мы-то Смыслова уговорили!»

А Смыслов, помню, тогда просил: «О, избавьте меня от этой партии! Корчной же меня за три рубля (столько давалось в день на питание) будет мучить весь вечер! Пусть Юрий Сергеевич сыграет!» (У нас запасным был Ю. Разуваев, и мы могли выставить его на любую доску.) Я говорю: «Нет-нет, Василий Васильевич, только вы можете ничью с Корчным сделать, только вы!» У Корчного это было последнее выступление перед «свалом» из Союза. Тогда никто с ним играть не вышел – ни Карпов, ни Петросян, все команды выставили запасных. А мы Смыслова все-таки уговорили. Я ему сказал: «Василий Васильевич, как уравняете позицию – так предложите Корчному ничью». Он в ответ: «Да что вы, Борис Наумович, он же никогда не согласится!» А получилось так, что Корчной перегнул палку, и у Смыслова уже получше было. Поэтому Корчной не мог не согласиться на ничью.

Так вот, Смыслов уже тогда очень высоко ценил аналитическое мастерство Дворецкого. В том турнире у Василия Васильевича была отложенная партия с Талем; мы все считали, что у Смыслова там безнадежно, но какие-то шансы оставались. И тогда мы на тур, который был перед доигрыванием, выставили Разуваева вместо Дворецкого, чтобы Марк проанализировал отложенную. В конце концов, Смыслову удалось спасти пол-очка. (Рассказ о работе над отложенной позицией вместе с ее детальным анализом можно найти в книге М. Дворецкого и А. Юсупова «Техника в шахматной игре». Причем стоит отметить, что оценка одной из ключевых идей защиты, найденных Смысловым, оказалась неверной и была исправлена лишь недавно – в «Учебнике эндшпиля» Марка Дворецкого.)

С созданием школы при «Буревестнике» возникли проблемы. Подготовительную работу мы начали в 1976 году, но очень сложно было получить финансирование. Начала действовать школа только с конца 1977 или даже с 1978 года. Хорошо помню, что в 1978 году сбор школы Смыслова проходил в Кисловодске, на озере. Тогда шел матч Карпов – Корчной в Багио, и на школе изучались партии матча. Разбирали 5-ю партию, и юный Валера Салов, тогда еще кандидат в мастера, вступил в спор со Смысловым и доказал свою правоту. Василий Васильевич потом сказал: «Это будет очень сильный шахматист!»

Дворецкий, конечно, активно участвовал в работе школы и продолжал играть за «Буревестник». Наша команда в 1976 и 1979 годах выиграла Кубок европейских чемпионов. Правда, в 1979 году, после первого дня соревнований на Западе (Золинген, ФРГ) остался один из наших шахматистов – гроссмейстер Лев Альбурт. Марк был тренером команды, и благодаря его продуманным действиям удалось сохранить трофей. Тем не менее, у нас начались различные неприятности... Пострадал инструктор Центрального совета ДСО «Буревестник» Иосиф Давидович Березин (кого-то надо было наказать за слабую политико-воспитательную работу...), его уволили. Пожалуй, столь обаятельного и обязательного человека я в жизни не встречал. Он беззаветно любил шахматы, посвятил им всю жизнь, и сегодня многие с благодарностью вспоминают этого скромного и милого человека – заслуженного тренера России, международного арбитра. К счастью, я тогда с командой не ездил, поскольку был невыездным. Ведь я только летом 1977 года уволился из своего научно-исследовательского института, где у меня была серьезная должность, допуски к секретным материалам и т.п. Первый раз я выехал за границу с командой только в 1981 году, и то в Болгарию – тогда это была практически наша 16-я республика.

Марк Дворецкий, по сути, был первым, кто ввел в шахматы само понятие тренировки. Такого же тренировочного занятия, как в других видах спорта. Раньше ведь как считалось? Шахматы – это импровизация, полет фантазии, талант, озарение!.. Мало кому приходило в голову, что и шахматистам нужно работать по определенной программе, решать специальные упражнения. Как, например, занимаются бегуны? Им говорят: этот отрезок надо пробежать 10 раз, потом еще 5 раз – с ускорением, и так далее. Дворецкий делал то же самое в шахматах, проводил тренировки для развития определенных навыков, для выработки тех или иных качеств. А не так, как раньше: полистал книжку, что-то посмотрел… Марк требовал от учеников большой шахматной работы и заставлял заниматься спортом. И еще крайне важно отметить, что он вначале ставил своим подопечным «диагноз» и лишь потом подбирал целую серию упражнений для устранения тех недостатков, которые он находил.

Знаменитый тренер Александр Маркович Константинопольский, который очень хорошо относился к Дворецкому, говорил, что у Марка в работе есть только один недостаток: он работает над устранением слабых сторон учеников, а надо бы еще, в то же время, развивать и их сильные стороны. На самом деле Марк, конечно, занимался и этим. 

Дворецкий не любил заниматься дебютами. Может быть, отчасти это тоже помешало ему стать гроссмейстером. У него были какие-то свои схемы, которые он мог показать ученикам. Понимая, что этого мало, он приглашал на сборы для занятий дебютами Евгения Свешникова, а позднее – Зигурдса Ланку и других теоретиков, и это было крайне важно.

В 1978 году на школу Смыслова в Кисловодске привезли 9-летнего Дреева. У него был не то второй, не то первый разряд. Главное – было видно, что он соображает, и был он очень упорный. По утрам мы выходили на пробежку, и Леша – самый маленький – старался не отставать от остальных. Я ему говорил: «Леша, отдохни, пройди немножко пешком, потом догонишь». А он все время старался бежать наравне со всеми.

Два года спустя в Кисловодске проходил матч Ахмыловская – Александрия. Я там был вторым арбитром, а Дворецкий – тренером Наны. Туда мы пригласили подъехать Дреева (Железноводск же рядом), они с Дворецким познакомились и вскоре начали регулярно заниматься. Дреев в 13 лет стал мастером спорта! В те времена это никому не удавалось, и это, безусловно, заслуга Дворецкого.

У нас в школе занимался еще один очень талантливый мальчик – Саша Будников из Владивостока. Он блестяще соображал и, кроме того, был очень спортивным, играл за сборную края в ручной мяч. В какой-то момент я ему сказал: «Ты решай, то ли ты будешь у нас, то ли играть в гандбол. Вы ж там не просто собираетесь по выходным мячик побросать, у вас серьезные тренировки!» И он выбрал шахматы. Поскольку Будников казался мне очень способным, я хотел, чтобы он в паре с Дреевым занимался у Марка Израилевича. Устроили сбор в Москве (на базе гостиницы «Спорт»), а потом, согласовав этот вопрос с Марком, предложили Саше остаться на пару месяцев в Москве. Все вопросы в министерстве образования я согласовал, проблем со школой не будет. Изложил все это отцу Будникова, тот сказал: «Я подумаю». Через день приходит и говорит: «Нет, Борис Наумович, я не могу согласиться! Вам-то хорошо, у вас с Марком Израилевичем – высшее образование, а моего сына хотите неучем сделать?» С одной стороны – гора с плеч свалилась, ведь его надо было на два месяца где-то поселить, кормить, заниматься с ним... С другой – он мог, конечно, «выстрелить». Это был февраль 1981 года. По стилю игры, в нем было что-то карповское; в то же время – отличное здоровье. Но не сложилось у Саши, а способности были очень большие.

* * *

Думаю, человек, который прочитает и освоит все, что написал Дворецкий, станет хорошим гроссмейстером! За примерами далеко ходить не надо, достаточно вспомнить Павла Эльянова. У Дворецкого консультировались и Топалов, и Ананд, его приглашали сборные Франции, Бразилии, Чехии, Шотландии... Когда-то я прочитал слова Капабланки. Когда ему говорили, что можно заниматься шахматами по книгам, он говорил: да, можно! Но со мной вы весь этот материал пройдете в 10 раз быстрее и более качественно! То же самое можно сказать и про Дворецкого: он значительно ускорял развитие своих учеников.

Быстро летят годы и юбилеи. Поздравляю Марка с очередным Юбилеем. Желаю Здоровья, Энергии, а главное – поменьше работать и побольше отдыхать!

Публикацию подготовил
Владимир Барский