10.06.2005 "Кто нас выводит в мастера". Юрий Якович

Часто ли к шахматному тренеру относятся как к футбольному - выигрывает игрок, проигрывает тренер?

Этот вопрос необходимо разделить.
В личных соревнованиях роль тренера состоит в том, чтобы наилучшим образом настраивать своего подопечного на продолжение борьбы, на следующий тур. Игрок ни в коем случае не должен терять уверенности в своих силах. Есть такие шахматисты, которым важно объяснять свои неудачи действием каких-то внешних факторов. После турнира они, как правило, восстанавливают объективность, но по ходу соревнования им нужно переложить часть вины за поражение на другого, в том числе и на тренера. 
В командных соревнованиях роль тренера несколько отличается. Нельзя в любой ситуации брать на себя вину за поражение. Команда – сложный организм, и тренер может реагировать на поражение различным образом, ни на минуту не упуская из виду главной задачи – подвести команду к следующему туру в оптимальном состоянии.

Какие качества необходимы шахматному тренеру?

Все не перечислить. Прежде всего, необходимо, чтобы подопечный доверял тренеру. Без этого все остальное бессмысленно. Если не брать в расчет профессиональные качества, – понимание шахмат, законов борьбы, педагогические и психологические знания – для тренера, на мой взгляд, очень важно быть оптимистом по натуре. Соревнования идут долго. Всегда возникают критические ситуации, когда важно сохранять не напускной, а подлинный, природный оптимизм, чтобы заряжать энергией своего подопечного или всю команду. Тренер-пессимист может быть полезен до турнира, при подготовке, но во время соревнования нужен ярко выраженный оптимист. Шахматистам важна позитивная энергетика.

Насколько важно для тренера поддерживать форму в турнирах?

С моей субъективной точки зрения играть самому очень важно. Когда переходишь на тренерскую работу, твои игровые кондиции естественным образом снижаются – ведь занимаешься не тем, что нужно тебе самому, отдаешь силы и т. д. Перестав играть, тренер начинает терять контакт с реальностью. Забыв, каково это – работать за доской, решать сложные проблемы, сидеть в цейтнотах, начинаешь менее тонко чувствовать своих подопечных, а, следовательно, приносишь меньше пользы...

Насколько необходимо держать дистанцию между тренером и учеником? Может быть, лучше поддерживать более тесные, дружеские отношения?

Для индивидуального тренера единого рецепта нет, все зависит от личности ученика, от того, насколько важно ему видеть в тренере друга, коллегу, педагога... Тренеру команды, пожалуй, целесообразнее сохранять некоторую дистанцию, одинаково держаться со всеми. В отличие от личных турниров, в команде всегда есть проблема – кого поставить на тур. Кто-то рвется играть, а кто-то, наоборот, хочет отдохнуть. Здесь важно сохранять объективность, чтобы оптимально использовать потенциал команды, и, несмотря на временные обиды (поставили играть его, а не меня; мне не дали отдохнуть и т.д.), сохранять положительный  микроклимат в команде. В женской сборной России, к счастью, практически все рвутся в бой, но проблему выбора состава на игру надо решать именно тренеру, не перекладывая ответственности на плечи девушек.

Есть ли критический возраст, после которого уже невозможно добиться заметного прогресса?

Для каждого шахматиста существует свой возрастной оптимум. Их бывает и несколько. Допустим, первый взлет в 20 лет, потом в 26-27, потом в 33-34... Дальнейший спад также объясним. Хотя я полагаю, что возраста, в котором шахматист не может более совершенствоваться, не существует, но при современных нагрузках и нынешнем контроле пик спортивных успехов обычно приходится на промежуток примерно с 20 до 30 лет.

А есть ли связь между временем, когда человек активно начал играть в шахматы, и началом спада?

Никакой связи нет вообще. Чем раньше начинаешь играть, тем естественнее для тебя шахматы. Они становятся твоим родным языком. Замечено, например, что шахматисты, поздно научившиеся играть, совершают грубые просмотры чаще, чем их рано выучившиеся коллеги. Если вспомнить вундеркиндов Решевского, Капабланку – они начали играть очень рано, и продолжали выступать на высоком уровне до самой смерти...

Порой читаешь "просмотрев несколько партий этого шахматиста, я понял, что он очень талантлив". А что именно может являться основанием для признания высокого потенциала того или иного игрока?

Мне довольно трудно определить потенциал того или иного юного шахматиста. Способных детей немало, но совершенно непонятно, во что разовьются их способности, как повлияет переходный возраст и т. д. Кроме того, мне кажется, многие путают понятия обученности и таланта...
На моей памяти было не так много ребят, в таланте и большом шахматном будущем которых не приходилось сомневаться.  Юные Крамник, Иванчук, Леко, Широв, Гельфанд производили колоссальное впечатление. У всех этих ребят были общие черты – быстрота мысли при схватывании сути позиции, точный расчет огромного количества вариантов, умение  нестандартно оценить позицию. По тексту партии талант определить трудно – нужно понаблюдать за анализом сыгранной партии... Видение доски, счет, способность оценивать возникающие позиции, фантазия – вот на что стоит обращать внимание.
У нас в стране есть очень талантливые дети, но я бы хотел обойтись сейчас без имен. Во-первых, из педагогических соображений, во-вторых, боюсь кого-то забыть и этим обидеть.

Если Вы не хотите называть имен, скажите, сопоставим ли потенциал этих детей с потенциалом сильнейших зарубежный сверстников?

Безусловно. Хотя талантливых шахматистов никогда не было слишком много, у нас есть  юниоры способные в будущем пробиться, как минимум, в мировую десятку.

Спрашивал  Михаил Савинов

Материалы предоставлены Ассоциацией Шахматных Профессионалов (АШП)