ИГОРЬ ЗАЙЦЕВ, международный гроссмейстер, заслуженный тренер СССР

С годами, ощущая зыбкость и быстротечность бытия, зримо тающего, как время в песочных часах, люди неохотно предаются воспоминаниям. Исключение, пожалуй, составляют лишь отдельные страницы прожитого, на которых запечатлены те периоды их прошлого, когда большой и напряженный труд смог увенчаться определенным общественным признанием

Для меня, как для шахматного тренера-аналитика, одной из таких памятных и поворотных вех явился спартакиадный 1975-й год, по итогам которого мне было присвоено звание заслуженного тренера РСФСР. В те времена этим масштабным внутренним соревнованиям придавалось громадное значение, поэтому Спартакиада народов СССР собирала под свои знамена абсолютно всех сильнейших шахматистов страны. Победа в этом состязании была, на мой взгляд, не менее престижной, чем, скажем, выигрыш Всемирной шахматной Олимпиады – ведь наше шахматное превосходство на международной арене было тогда слишком очевидным.

Само собой разумеется, что к этому знаменательному для каждой республики, а также для Москвы и Ленинграда спортивному событию, происходившему раз в четыре года, готовились загодя и самым тщательнейшим образом, организуя серию тренировочных мероприятий. Примерно такой же схемы подготовки придерживался и коллектив нашей российской команды, проводивший свой заключительный сбор в одном из подмосковных домов отдыха, расположенном в Паведниках на живописном Клязьминском водохранилище.

Помню, что в день приезда стояла солнечная июньская погода, и, едва сойдя с автобуса и побросав чемоданы, мы под предводительством Бориса Спасского веселой гурьбой высыпали на пляж, где, удобно расположившись под навесами, сразу с присущим для молодости азартом стали обсуждать наши шансы в предстоящей борьбе.

 В дальнейшем река и находившийся поблизости с ней лесной массив стали излюбленными местами нашего отдыха. И здесь сразу же объявились свои герои. Запомнилось, как Наум Рашковский поражал нас всех, бесстрашно прыгая в воду головой вниз с высоченной вышки, а неутомимый Евгений Свешников на зависть остальным наматывал бесчисленные круги по лесному терренкуру.

Но, конечно, первооснову сбора составляла не физическая, а шахматная подготовка, тематику которой по теоретическим разделам месяца за три до этого определил работавший в российском Спорткомитете официальным старшим тренером нашей сборной один из лучших теоретиков страны гроссмейстер Алексей Степанович Суэтин. Он же выступал в качестве постоянного докладчика, однако и каждый из нас должен был подготовить по две часовых лекции.

Проходившие обзоры вселяли определенный оптимизм, поскольку команда располагала хорошим запасом идей, что и не удивительно, когда в ее рядах были такие опытнейшие дебютные лоцманы как Лев Полугаевский, Ефим Геллер, да и другие участники старались от них не отставать. Я, помнится, вынес на суд авторитетного собрания несколько своих аналитических разработок в испанской партии и изобретенный мной новый метод борьбы с волжским гамбитом (1.d4 ¤f6 2.c4 c5 3.d5 b5 4.cb a6 5.¤c3!?), который и по сей день считаю неплохим способом борьбы белых за инициативу в этом обоюдоостром начале.

Выступления проходили в форме оживленной дискуссии – каждый как бы примерял на себя предлагаемые новые идеи, отсюда неизбежное множество возникающих встречных вопросов. Лично на меня тогда самое большое впечатление произвела широта и свежесть оценок, даваемых различным вариантам Борисом Спасским – даже такой, казалось бы, замызганный дебют как дебют 4-х коней в его трактовке представал вдруг в самом неожиданном и интересном ракурсе. Именно под воздействием мимолетных замечаний экс-чемпиона мира многие, в том числе и я, с той поры стали задумываться над проблемами общей шахматной стратегии.

Заодно мне стало понятно, что среди великих игроков существуют два шахматных типажа. Одних притягивают новые идеи, выводящие их фантазию на неоглядные просторы творчества, когда оба соперника как бы пишут сочинение на свободную тему, задача же других, напротив, состоит в том, чтобы загнать противника в узкое жерло отработанных вариантов, по существу навязав ему самый настоящий диктант (читатель, вероятно, уже давно осознал, какое из этих двух направлений сейчас, к сожалению, возобладало на практике).

По части опровержения предлагаемых новшеств больше других преуспевали Полугаевский, Геллер и Рашковский, вставлявшие остроумные шпильки в, казалось бы, уже готовые к употреблению варианты. Системностью и капитальностью шахматного мышления как всегда были проникнуты критические замечания двух основательных гроссмейстеров Николая Крогиуса и Ратмира Холмова. Впрочем, было чему поучиться и у других, не относившихся тогда еще к разряду заслуженных и уважаемых ветеранов. Например, у Свешникова, который, стоя у демонстрационной доски, упрямо, но как всегда с успехом рекламировал нам свою челябинскую линию в сицилианской защите. И особенно у Виталия Цешковского, отличавшегося с молодых лет исключительной самостоятельностью мышления и успевшего зарекомендовать себя в качестве незаурядного практика, а также прослыть одним из самых глубоких исполнителей защиты Грюнфельда.

Несмотря на насыщенный график занятий, по вечерам мы устраивали веселые посиделки, где травили анекдоты и рассказывали занимательные истории, на которые так богат наш шахматный фольклор. Заводилой на этих, как теперь принято говорить, тусовках выступал обычно Наум Рашковский или просто Нёма, а его друг и коллега Орест Аверкин, для всех нас – Эрик, порой читал нам, притихшим в полумраке вечерней тишины, наизусть длинные классические поэмы, но, признаться, весьма фривольного содержания. Много переживаний доставлял проходивший в это время чемпионат мира по футболу, где так блистательно выступали бразильцы, да и наши футболисты выглядели весьма достойно. Забывая о режиме, по ночам мы частенько резались с Эриком в блиц, либо я успевал, вскочив на последний автобус и добравшись на перекладных за полтора-два часа до Плющихи, навестить свою семью, а утром ни свет ни заря мчался назад к завтраку, чтобы, не дай бог, не обнаружилось мое отсутствие. Возраст у нас для всякого рода затей был тогда еще весьма подходящим, а энергии, казалось, было невпроворот.

Дни за днями пролетали быстро, и время уже торопило определиться с составом команды и с распределением по доскам. Фактически с учетом того, что почти все места в сборной были закреплены за известными гроссмейстерами, оставалось заполнить всего за одну - единственную вакансию, на которую одновременно претендовали три международных мастера: Рашковский, Свешников и автор этих строк. Естественно, мы все рвались в бой, но необходимо было сделать выбор, исходя в первую очередь из общекомандных интересов. По человечески легко понять, что на этой почве между нами возникла временная конкуренция, – каждый из нас старался доказать, что ставить на игру надо именно его. При обсуждении на этот счет не было единодушия и у остальных участников сбора. Поэтому примерно за неделю до выезда на состязания в Ригу на какой-то момент даже возникла напряженная ситуация.

Пожалуй, тут самое подходящее время остановиться на той главной роли, которую во всем этом процессе, как в подготовительной его части, так и в ходе самой Спартакиады, играла начальник команды Вера Николаевна Тихомирова. Обладая сильной и целеустремленной волей и огромным опытом, она сумела создать и поддерживать в команде столь необходимую для успешного претворения коллективных усилий дружескую атмосферу. Именно она, всесторонне зная всех ведущих российских шахматистов, брала на себя ответственность при принятии мотивированных решений по ключевым организационным вопросам. Конечно, всякую позицию приходилось отстаивать перед руководящими работниками российского Спорткомитета, но, к счастью, курировавшие шахматы Станислав Васильевич Мелентьев, Карен Сергеевич Оганджанян и Юрий Ашотович Арутюнов прекрасно разбирались в тонкостях нашего вида спорта.

 В итоге в основной состав был включен Свешников, а нам с Рашковским было предложено пополнить тренерские ряды, присоединившись к Оресту Аверкину и Валерию Коренскому. Как показало дальнейшее развитие событий, для наших шахматных судеб (не только в этом единичном случае, но и в последующие десятилетия) решение Веры Николаевны оказалось попросту провидческим. Именно на тренерском поприще не только нам с Наумом, но и всей перечисленной четверке в будущем удалось добиться наибольших своих достижений.

В рамках этого материала, разумеется, невозможно отразить весь драматизм бескомпромиссной шахматной борьбы, развернувшейся в Риге в споре за золотые медали. Поэтому я ограничусь всего двумя наиболее запомнившимися мне эпизодами, тем более что другие свидетели этих событий уже высказались на эту тему.

Сейчас, когда партии заканчиваются в один присест, я хочу напомнить, что в нашу бытность чуть ли не основная тренерская нагрузка заключалась в анализе отложенных позиций. Несмотря на то, что в Риге наша команда выступала достаточно ровно, все же были моменты, когда общий успех (невзирая на фантастически неправдоподобный результат, достигнутый против Москвы – 8,5 : 0,5!) мог оказаться под большим вопросом.

Cыгранный нами вничью матч против сборной Ленинграда (4,5:4,5) мог повлечь гораздо более ощутимые неприятные последствия, не спаси мы (в основном в коллективном анализе) отложенную тяжелую для Ефима Геллера позицию против Семена Фурмана.

Многое решалось и в другом трудном поединке с сильной командой Украины, который в конечном итоге удалось свести к приемлемому счету 4:5 также благодаря удачной домашней работе.

  Г. Кузьмин – Л. Полугаевский

Надо сказать, что принципиальная теоретическая дуэль, состоявшаяся в этой партии (фирменный вариант Полугаевского в сицилианской защите) привела к острейшей борьбе, развивавшейся с переменным успехом. Но к контрольному сороковому ходу инициативу полностью захватил Кузьмин.

В этом положении белые, на стороне которых очевидное преимущество, записали свой ход. При изучении позиции мне сразу припомнилась одна из спасительных идей, на которую я обратил внимание, перелистывая лет десять назад руководство по эндшпилю Юрия Авербаха. Я немедленно известил об этом Полугаевского. И, в конце концов, с помощью этой книжной "подсказки" нам посчастливилось соорудить неприступную ничейную крепость.

Доигрывание уже началось, когда, отправившись в турнирное помещение, я случайно повстречал направлявшегося в ту же сторону старшего тренера сборной Украины международного мастера Сахарова и поинтересовался его прогнозом на исход этой схватки. "Геннадий легко выигрывает", – резюмировал Юрий Николаевич. Как оказалось, наши соперники не учли этого небольшого (сегодня уже широко известного даже в среде рядовых шахматистов) технического нюанса.

Вот развязка этой нервной схватки:

42.¥d6 ¦a6! 43.Ґ:b8? (еще не поздно было удержаться от соблазна, сыграв 43.£е7) ¤:b8 44.Ј:b8 gh5 45.Ј:e5+ ўg8 46.Јb8+ ўg7 47.Јb2+ ўg8 48.gh5 ¦e6+ 49.ўf3 ўh7 50.ўf4 ¦h6 51.ўg5 ¦e6 52.Јh2 ¦h6 53.Јf4 ўg7 54.Ј:f7+ ў:f7 55.¢:h6. Ничья.

ОРЕСТ АВЕРКИН, международный мастер, заслуженный тренер России.

В 1975 году мы с Валерием Коренским впервые стали тренерами спартакиадной сборной России. Старшим тренером команды был назначен Игорь Зайцев.

Хотелось бы отметить, что мы были играющими шахматистами и стремились играть, а не тренировать. Тогда тренеров подыскать было сложно, эта работа почти не оплачивалась.Вера Николаевна Тихомирова почувствовала, что из меня может получиться тренер, и постепенно привлекала к тренерской работе. Особенно деликатный и трудный участок для тренеров – это женские шахматы.

Женщины могут сыграть значительно выше своей реальной силы, если они чувствуют внимание и поддержку. Вера Николаевна опрашивала участниц и кандидаток в команду, с кем бы они хотели работать, и выбор пал на меня. К тому времени у меня был опыт работы с Александрией и Ахмыловской.

Я был бесконечно предан Вере Николаевне Тихомировой, она меня вырастила, сделала много добра мне и моей семье и столько раз выручала в разных ситуациях меня и моих друзей. Мы ее почитали как маму.Даже если бы мне не очень хотелось, ее просьба мною выполнялась беспрекословно. При этом она никогда не давила на меня, всегда советовалась, спрашивала, учитывала пожелания и вела себя очень демократично.

На сборы перед Спартакиадой был приглашен расширенный полуторный состав участников. Мы очень конкретно изучали потенциальных противников, играли тренировочные партии, вели индивидуальные занятия.На сборах был специальный тренер по физподготовке, проверялись физические кондиции и подбирались нагрузки, чтобы после сборов участники приобретали заряд бодрости и энергии.

Перед Спартакиадой был утвержден окончательный состав: Б.Спасский, Л.Полугаевский, Е.Геллер, Н.Крогиус, Р.Холмов, А.Суэтин, Е.Свешников, В.Цешковский (запасной), В.Козловская, А.Кислова; ст. тренер И.Зайцев, тренеры О.Аверкин, В.Коренский; руководитель команды гостренер В.Тихомирова. Хотя мы были одной из возрастных команд, у нас получилось очень удачное сочетание опыта и молодости.

Первой задачей тренеров было опекать женские доски. На этом участке решалось очень многое.

В предварительных соревнованиях в нашей подгруппе главным соперником была команда Ленинграда (Карпов, Корчной, Тайманов, Фурман, Левитина и др.). Матч между нашими командами проходил очень трудно и закончился вничью.

В выходной день во время финального турнира Спасский должен был по семейным обстоятельствам срочно съездить в Москву.По расписанию он должен был вернуться впритык к началу ответственного матча с очень сильной командой Москвы. Мы волновались, вдруг задержится самолет, не скажется ли нервотрепка на игре лидера. Сам Спасский очень хотел играть.Вера Николаевна приняла на себя всю ответственность и риск и заявила Спасского на матч. Рейс прибыл вовремя, все вздохнули свободно и очень обрадовались. Фортуна нам улыбнулась.

Перед игрой ситуация была напряженной. До нас через третьих лиц дошел слух, что Василий Васильевич Смыслов видел сон, что матч для Москвы сложится удачно.

В этом матче у нас был звездный час. Очень большой психологический подтекст был в партии Спасский – Петросян. Борис Васильевич играл безукоризненно, захватил ключевые пункты и устроил прорыв. После откладывания Петросян сдал партию, не приступая к доигрыванию.

Спасский на этой спартакиаде играл огромную роль, он сплачивал и вдохновлял команду, был ее настоящим лидером. После каждого тура на собрании команды, он бегло просматривал все партии, смотрел все отложенные позиции, выносил свой вердикт и давал тренерам направление работы. Оценка происходила крайне необычно. Спасский не двигает фигур, молча смотрит на позицию минут 10-15 и дает заключение.После изучения отложенных партий тренеры приходили со своими анализами к Борису Васильевичу на окончательную проверку.

Когда-то в начале 60-х годов я занимался в Ленинграде у блестящего тренера и методиста И.З. Бондаревского. Он сказал тогда о Спасском: «Это потрясающий шахматист. Его оценка позиции не имеет себе равных в мире». Впоследствии я не раз убеждался в правоте Бондаревского.

В 1975 году на Мемориале Алехина Спасский в партии с Белявским владел инициативой и, казалось, имел перевес к откладыванию. Борис Васильевич в своей манере молча посмотрел несколько минут на позицию и сказал мне: «При точной защите выигрыша нет». Я бился над позицией несколько дней и еще раз убедился в точности оценки позиции Спасским.При доигрывании Белявский ошибся, и Борис Васильевич выиграл.

А в нашем матче события развивались так. Полугаевский черными победил Смыслова, Свешников разнес Гулько, Суэтин выиграл прекрасную партию у Григоряна. Геллер, на мой взгляд, корректно пожертвовал фигуру Васюкову, но где-то Ефим Петрович ошибся, и партия завершалась в сильном обоюдном цейтноте, где удача была на стороне Геллера.

Когда завершились все партии, счет стал 8,5:0,5 в пользу России. Результат ошеломил всех. Крупнейшая сенсация в матче равных команд. При этом матч по позициям был выигран закономерно.

Россия захватила лидерство. В следующем матче мы победили Грузию 6,5:2,5. Надо отметить, что Кислова победила Александрию, а Спасский выиграл отличную партию у Гургенидзе. Далее был труднейший матч с сильной командой Украины, фантастическую ничью в трудной позиции сделал Полугаевский с Кузьминым.

В итоге Россия выиграла Спартакиаду очень убедительно, с большим отрывом от команды Украины. Первые места на своих досках заняли Полугаевский, Геллер, Суэтин, Свешников, Кислова. Блестящий результат показали дебютанты – Свешников 7,5 из 8, Кислова 8 из 9.

Так сложилась для нас Спартакиада 1975 года в Риге. Звездный час, звездная команда.

С годами глубже понимаешь, сколько сил и труда было вложено в создание команды. Точно подобрать состав, угадать с тренерами, согласовать с командой, организовать подготовку и создать прекрасную атмосферу – это заслуга Веры Николаевны Тихомировой.