Петербург, 1999 год, у портрета учителя.

 

В одном из крупнейших российских издательств - «АСТ» вскоре выйдет в свет новая автобиографическая книга Виктора Корчного «Шахматы без пощады» (416 с., фотовкладка 32 с.). Специально для этого издания знаменитый писатель Владимир Войнович написал предисловие с говорящим названием «Эту книгу я читал как боевик». В издание вошли также рассекреченные документы ЦК КПСС, КГБ и Спорткомитета, организаций, которые долгие годы вели тайную войну против эмигранта-«злодея», главного врага советских шахматистов на протяжении десяти лет. Повествование Корчного дополняют заметки «Со своей колокольни» известного журналиста Виктора Хенкина, передающие атмосферу советского шахматного сообщества 60-70 годов.

Глава «США» уже напечатана на нашем сайте, а сейчас предлагаем вашему вниманию главу «Спасский», посвященную в первую очередь финальному матчу претендентов Корчной - Спасский (Белград 1977/78), а также взаимоотношениям автора с 10-м чемпионом мира. Решающая партия матча (как и еще ряд вошедших в книгу памятных партий) прокомментирована Виктором Корчным специально для этого издания и сейчас публикуется впервые.

   *               *                 *

Человек, с которым я находился в общении десятки лет, далеко не последняя личность в истории современных шахмат – Борис Спасский. В книге «Антишахматы» я посвятил отношениям со Спасским одну страницу. Здесь я решил процитировать кое-что с той страницы, прокомментировать изложенное и дополнить...

«На протяжении многих лет мы были в приятельских отношениях...»

Не изменил этой ситуации и матч 1968 года, когда Спасский буквально разгромил меня!

Приятельские отношения – это далеко не дружеские. Мы родились и воспитывались в одном городе – Ленинграде. Свое первое шахматное образование получили у одного и того же педагога – Владимира Зака. Но друзьями мы не были никогда. Во-первых, я старше Спасского на шесть лет. Во-вторых, у нас не совпадало имущественное положение. В юности я был беден, а он много, несравнимо беднее. Лет через 25 я стал человеком обеспеченным, а его можно было назвать богатым. В-третьих, у нас не совпадало время лучших достижений. Я еще только выходил в гроссмейстеры, а он уже играл в соревнованиях на первенство мира. В-четвертых, у нас довольно скоро стали развиваться различные взгляды на жизнь. Мы, повторяю, воспитывались с ним у одного педагога, только я был с Заком до конца, до своего бегства из СССР, а он пошел в обучение сперва к Толушу, потом к Бондаревскому. Конечно, гроссмейстеры старшего поколения могли, смогли выучить его многому. Но они же прививали ему циничное отношение к жизни... Наконец, в-пятых, шахматный стиль у нас с ним тоже был разный, причем один не питал уважения к шахматному стилю другого. А в остальном, если хотите, мы были приятели!

В пятидесятые годы Спасский доминировал во встречах со мной, но через несколько лет я обошел его. Так, я выиграл у него партии в чемпионатах СССР 1960, 1961, 1962 годов. Не проиграв ему на протяжении восьми лет ни одной встречи, я был полон уверенности в благоприятном исходе предстоявшего летом 1968-го года в Киеве поединка. И вот – я написал, что Спасский буквально разгромил меня в матче. Так я чувствовал во время матча и после его окончания. А если по прошествии времени посмотреть на результаты – напрашивается другая оценка. Ведь мне удалось обезвредить наступательное оружие Спасского – ход 1.е2-е4, которым он обычно выигрывал свои матчи. А проиграл я три партии белыми. Ну, не настолько же лучше меня он понимал шахматы, чтобы уверенно переигрывать меня черным цветом и, как по заказу, выигрывать одну партию за другой! Действительно, Спасский продемонстрировал тонкую игру в этих партиях. И все-таки, не он выиграл, а я проиграл эти партии, запутавшись в собственных стратегических концепциях. В целом, Спасский играл практичнее меня. Он реже бывал в цейтнотах; он, я бы сказал, охотно уступал стратегические пункты на доске ради выигрыша нескольких минут на часах.

Но на удивление, из всего матча лучше всего мне запомнилась история, случившаяся во время 9-й партии. Гроссмейстер Игорь Бондаревский был на протяжении десятков лет едва ли не единственным помощником Спасского – факт сам по себе примечательный, поскольку он принадлежал к старшему поколению и вряд ли следил за развитием современной теории. Соответственно, дебютный репертуар Спасского никогда не выделялся особой яркостью. Исключением был матч Спасского с Фишером 1972 года, когда Спасского, фактически, заставили набрать большую команду себе в помощники.

Так вот, при счете 4:1, когда до конца матча оставалось сделать пару ничьих, Бондаревский купил себе билет на возвращение домой, в Ленинград. Между тем игравший белыми Спасский не смог полностью уравнять игру. Во избежание худшего он пожертвовал качество, и партия была отложена. Бондаревский отказался от поездки! Этот факт произвел на меня сильнейшее впечатление. Оказывается, Спасский без Бондаревского был не способен выиграть уже практически решенный матч... Но все закончилось, как нужно. Бондаревский вернулся, эта партия завершилась вничью, так же, как и следующая, последняя.

«...А в 70-е годы у нас появилась и общность политических взглядов».

После проигрыша матча Фишеру позиции Спасского в СССР, ранее прочные, пошатнулись. По-прежнему один из сильнейших в мире, он получал много приглашений на участие в соревнованиях. Но дорогу на Запад ему все чаще закрывали. В прошлом он любил показать себя фрондером, но теперь ему не прощали его левые фразы. Он принял правильное решение – развелся со своей советской женой и женился на француженке, внучке деникинского генерала, сотруднице французского посольства в Москве. И, посетив самые высокие сферы совет­ского руководства, получил разрешение покинуть СССР и обосноваться в Париже. Его, человека с двойным гражданством, знакомые стали называть «диссидентом на одной ноге».

«Мы начали матч (1977 года – В.К.) приятелями, а закончили его врагами. Единственное, чего я не могу простить человеку с антитоталитарными взглядами, – что он позволил превратить шахматное поле боя в испытательный полигон против меня. Но не надо забывать: Спасский несколько лет боролся за свою политическую самостоятельность, а получил разрешение на выезд «случайно» ровно через месяц после моего отъезда из Советского Союза».

Кто знает, какие обязательства ему пришлось взять на себя в обмен на выездную визу...

Нужно все же отметить, что Спасский был одним из немногих гроссмейстеров, кто не подписал состряпанное в конце августа 1976 года грязное письмо, подписанное 31 гроссмейстером СССР.

Матч 1977 года со Спасским в Белграде – незабываемое событие.

Спасский готовился к нему очень серьезно; но не в шахматном плане, как готовятся обычно, стараясь в домашних условиях опровергнуть дебютные построения противника, а практически. Так, он сыграл тренировочный матч с Тимманом, во время которого сидел чаще не за доской, а в стороне, изучая позицию по демонстрационной доске.

Вскоре после приезда обеих сторон в Белград начались переговоры. Я все еще не очень окреп после случившегося в Швейцарии дорожного происшествия, у меня плохо работала кисть правой руки, и с разрешения противника и судейской коллегии мне было разрешено в цейтноте делать ход двумя руками, то есть одной рукой передвигать фигуру, а другой – нажимать на кнопку часов. Также, помнится, по моей просьбе начало первой партии было отложено на два дня.

Матч начался при колоссальном игровом перевесе на моей стороне. В первой половине матча я выиграл четыре партии при пяти ничьих. И эти ничьи Спасскому тоже было нелегко удержать. На удивление, я очень тонко чувствовал своего противника – вряд ли когда-нибудь в своей практике я ощущал такое. Вот несложный пример. В 9-й партии, играя белыми, после ходов 1.с4 е6 2.¤f3 f5 3.¤c3 ¤f6 я вдруг задумался минут на 10 и сыграл 4.b3.

Спасский вскоре пошел слоном на b4, а я ответил Ґb2. Вернемся к позиции после третьего хода черных. Необычный ход 4.b3 сделан – подсознательно – в ожидании нестандартного выхода слона на b4: ведь если слон b4 возьмет на с3, то лучше, чтобы на с3 оказался белый слон, а не ферзь и не пешка!

Моей лучшей партией в матче была 7-я. В середине ее возникли осложнения, требовался аккуратный расчет вариантов. Комментировавший партию Б. Ларсен с белой завистью вопрошал: «Интересно, как далеко Корчной рассчитал варианты?» А я, честно, рассчитывал не намного вперед. Мне удавалось следить за мыслью Спасского и рассчитывать на ходик дальше него.

21. В. Корчной – Б. Спасский
Белград 1977 (м/7)
Ферзевый гамбит D58

1.c4 e6 2.¤c3 d5 3.d4 Ґe7 4.¤f3 ¤f6 5.Ґg5 O‑O 6.e3 h6 7.Ґh4 b6 8.¦c1 Ґb7 9.Ґxf6 Ґxf6 10.cd ed 11.b4 c6 12.Ґe2 ¤d7 13.O‑O a5 14.b5 c5 15.dc ¤xc5 16.¤d4 Јd6 17.Ґg4 ¦fd8 18.¦e1 ¤e6 19.Ґxe6 fe 20.¤c6 Ґxc6 21.bc Ґxc3 22.¦xc3 ¦ac8 23.Јc2 e5 24.c7 ¦d7 25.¦c1 d4 26.¦c6 Јd5 27.Јb1 d3 28.Јxb6 d2 29.¦d1 Јxa2

30.h3 Јa4 31.¦xd2 ¦xd2 32.Јb7 ¦dd8 33.cdЈ+ ¦xd8 34.¦c7 Јa1+ 35.ўh2 e4 36.Јxe4 Јf6 37.f4 Јf8 38.¦a7 Јc5 39.Јb7 Јc3 40.Јe7 ¦f8 41.e4 Јd4 42.f5 h5 43.¦xa5 Јd2 44.Јe5 Јg5 45.¦a6 ¦f7 46.¦g6 Јd8 47.f6 h4 48.fg. Черные сдались.

А после 9-й партии Спасский отсел от стола, где мы играли. Бокс на сцене – небольшой закуток для Спасского у меня за спиной – был оборудован по просьбе Спасского заранее, перед началом матча. Оттуда тяжелыми шагами, с полузакрытыми глазами, как медиум, он приходил делать ход на доске, за которой я сидел. И я потерял всякий контакт с моим противником.

Одновременно он повторил трюк Фишера, чуть по-другому, правда: он не пришел на одну из партий, а потом потребовал, чтобы она была сыграна, угрожая иначе прекратить матч. Этот вопрос обсуждался на заседании организационного комитета матча. Я знал, что на требование Спасского нельзя соглашаться: «джентльмен в спорте всегда проигрывает» – эту фразу я помнил отлично. Но мне выламывали руки. Говорили: «В этой сложной политической ситуации мы – неприсоединившаяся к блокам страна – организовали матч. В какое положение вы нас поставите, если матч будет сорван!?» Этот одноногий диссидент знал, как использовать политическую ситуацию. Меня вынудили согласиться. Как и следовало ожидать, переигровку – 12-ю партию я проиграл. Нервы мне изрядно попортили, и очень скоро я это осознал. Одну за другой, делая грубейшие, немыслимые для квалифицированного шахматиста ошибки, я проиграл четыре партии подряд. В одной из них я, потеряв нервы, попытался по примеру Спасского играть не за столом, а из бокса. Глупая, бессмысленная затея.

Запомнилась мне 13-я партия матча. В хорошем положении я задумал матовую комбинацию с жертвой ферзя. Какой-то голос нашептывал мне: «Ну, давай, жертвуй, будь мужчиной!» И я отдал ферзя. А мата не оказалось, и я тут же сдался. И я ушел со сцены и пошел одеваться. А когда через несколько минут я проходил через сцену, уже в пальто, Спасский все еще сидел за доской, которую я покинул. Как объяснить его поведение? По-видимому, запрограммированный быть медиумом на протяжении пяти часов, он все еще не мог понять, что случилось, почему после трех часов игры он больше не нужен...

22. В. Корчной – Б. Спасский
Белград 1977 (м/13)
Голландская защита А91

1.c4 e6 2.¤c3 f5 3.g3 ¤f6 4.Ґg2 Ґe7 5.e3 O‑O 6.¤ge2 c6 7.d4 d5 8.b3 Ґd7 9.Ґb2 Ґe8 10.¤f4 Ґf7 11.¤d3 ¤bd7 12.Јc2 ¦c8 13.c5 b6 14.b4 g5 15.¤e2 Ґg6 16.h4 h6 17.hg hg 18.¤e5 Ґh7 19.f3 bc 20.dc ¤xe5 21.Ґxe5 ¤d7 22.Ґb2 Ґf6 23.¤d4 Јe7 24.f4 ¦f7 25.O‑O‑O a5 26.a3 ab 27.ab g4 28.Ґf1 Ґxd4 29.Ґxd4 e5 30.fe ¤xe5 31.Ґd3 ¤f3

32.Ґxf5 ¦xf5 33.Јxf5 Ґxf5. Белые сдались. Неплохое достижение экс-чемпиона мира, не правда ли?! Но на несколько другом, не шахматном поле деятельности.

В те дни я отметил, что сопровождавшая меня на матче Петра тоже находится под сильнейшим парапсихологическим влиянием. Эта новинка советской прикладной психиатрии была искусно развита на матче 1981 года в Меране.

Вот еще кусочек из книги «Антишахматы»: «Мною и мои­ми помощниками было отмечено усиление активности неприятельской стороны во второй половине матча. В Белграде появлялся то один, то другой советский гроссмейстер, на матч прибыл главный начальник над шахматами, зампред Спорткомитета Ивонин (с чего бы это? – думаю я сейчас, ведь ни Спасский, ни я уже не были в его подчинении! – В.К.), в зале сновали работники советского посольства в Белграде, какие-то люди с чемоданчиками – их советское происхождение было неоспоримо. Какое оружие применялось против меня – было неясно, но все вокруг, включая поведение Спасского, выглядело загадочно и мрачно...»

В этот момент я находился в тяжелом состоянии. Несмотря на сохранившийся перевес в счете, я всерьез подумывал сдать матч. Много внимания уделил мне в это трудное для меня время организатор матча Брана Црнцевич. Под Новый Год я взял два тайм-аута, и Брана отвез нас с Петрой в Нови-Сад, где мы отдохнули от кошмарного напряжения последних дней. И, по зрелому размышлению, я стал искать поддержку.

«...Группа любителей шахмат, парапсихологов, обещала, не выезжая из Швейцарии, помочь мне, оградить от вредного влияния извне во время игры. Не знаю, было ли это внушением или реальной поддержкой, но мне, к удивлению многих, удалось выйти из смертельного пике, свести вничью две партии. Потом в напряженной борьбе я выиграл еще две и – этот странный матч закончился. Результат – 7:4 при 7 ничьих...»

После беседы со швейцарскими парапсихологами я потребовал поменять боксы местами – чтобы Спасский смотрел мне не в затылок, а в глаза. Бондаревский упирался, но судья решил так. Вскоре эта «мелочь» сыграла важную роль. 17-я партия матча. У меня позиционное преимущество. Я задумался, как бы поскорее превратить его в нечто более ощутимое. Я вижу жертву пешки – с целью взломать линию обороны противника. Времени на часах много, я снова обдумываю последствия жертвы. Что-то я чувствую... Я посмотрел вперед. На меня из бокса смотрит Спасский и делает мне руками пассы. Я отчетливо чувствую, что они означают: «Ну, давай, жертвуй, ну, будь мужчиной!» Я снова стал смотреть жертву пешки. Туман в голове прояснился. Оказывается, я где-то что-то просмотрел в не очень длинном варианте – если бы я пожертвовал пешку, мое положение сразу стало бы безнадежно. Я взял себя в руки и сделал другой ход. Когда через несколько минут Спасский подошел к доске делать ответный ход, он был белее полотна. Я не повиновался ему! В этот момент, именно в этот момент он понял, что проиграл матч! Эту партию я, конечно, выиграл.

18-я партия. Я несколько небрежно разыграл дебют, и Спасский получил перевес в пространстве. Он играет прямолинейно, он торопится форсировать события. Если бы он играл осторожнее, не спеша наращивая перевес, то получил бы больше. Но он боится – партия будет отложена, и, как не раз бывало в матче, мой анализ окажется классом выше. Моя позиция перестала выглядеть проигранной. Сделав острейший ход в позиции, я предложил Спасскому ничью. Он отказался. Продолжая играть на выигрыш, он допустил пару ошибок и к моменту откладывания уже стоял заметно хуже. Он пришел на доигрывание, чтобы посмотреть мой записанный ход, и тут же сдался. Матч закончился.

23. Б. Спасский – В. Корчной
Белград 1977 (м/18)
Французская защита С02

1.е4 е6 2.d4 d5 3.e5. Бесспорно, самое принципиальное продолжение за белых. Обладая перевесом в пространстве, они имеют основания надеяться опровергнуть дебютную стратегию противника.

3...c5 4.c3 ¤c6 5.¤f3 Ґd7 6.Ґe2 ¤ge7 7.¤a3. Ни до этой партии, ни после нее Спасский больше ход 3.е5 не применял. (Мне это обстоятельство представляется полнейшей загадкой. Отгадку мог бы дать только сам Спасский.) Однако он демонстрирует глубокое понимание позиции и всех ее тонкостей. Несмотря на то, что система за черных, мною избранная, тоже ранее не применялась...

7...cd 8.cd ¤f5 9.¤c2 ¤b4. Все эти ходы – конечно, домашняя подготовка. Мне казалось, что черным следует разменять пару коней, и тогда все их проблемы будут решены.

10.¤e3 ¤xe3 11.fe Ґe7.

Возникшая позиция, как я понял уже во время партии, не обещает черным полного равенства. Крепкое пешечное расположение в центре, владение полуоткрытой линией «f» – преимущество белых, пока малозаметное, бесспорно. Очевидно, черные для достижения равновесия должны применять другую расстановку.

12.a3. Белые намерены захватить пространство и на ферзевом фланге. Этот план не казался мне опасным для черных, иначе можно было предупредить его посредством 11...a5.

12...¤c6. Внимания заслуживало и 12...¤а6 с идеей, сыграв потом Јb6 или ¤с7, разменять на b5 белопольных слонов. Впрочем, для того, чтобы осуществить этот замысел, наиболее аккуратным был бы ход 11...Јb6.

13.b4. Сыграно согласно плану. Ход необязательный – после 13.Ґd3 или 13.Ґd2 белые уже стояли лучше.

13...а6 14.¦b1. Аккуратнее 14.Ґd2 – сейчас после 14...¤а7 15.а4 0-0 16.0-0 Је8 можно было вынудить ладью вернуться на а1.

14...¤a7 15.a4 ¤c6 16.Ґd2 a5 17.b5. В принципе, белые не собираются играть на ферзевом фланге. Они намерены его плотно закрыть, а наступать будут на фланге противоположном.

17...¤b4 18.O‑OO‑O 19.Јe1 ўh8 20.Јg3 f6.

Мою игру в этой партии отличает нерешительность. Сыграв на прошлом ходу королем на h8, я уже решил пойти пешкой f и в случае размена на f6 бить пешкой. Значит, логически, бить на е5 я не собирался. Почему же тогда не сыграть пешкой f на два поля вперед?! Правда, в этом закрытом положении один-два лишних темпа, наверно, роли не играют...

21.¦bc1 f5 22.h4 ¦c8 23.h5 ¦xc1 24.¦xc1 ¤a2 25.¦a1 ¤b4. Этим маневром черные как бы подчеркивают: они не в силах противодействовать планам белых и просто выжидают, что будет дальше... Конечно, в голову приходили идеи – сыграть g7-g6 или g7-g5, чтобы получить таким образом оперативный простор на королевском фланге. Скажем, 24...Ґе8 25.Јh3 g6 26.hg Ґxg6. В этом случае белые не стали бы проводить g2-g4, а предпочли бы сначала перевести коня на f4 (по маршруту ¤е1-g2-f4) или, наоборот, перевести на f4 слона (Ґе1-g3-f4). Следить за этими переводами и быть не в состоянии нарушить планы белых – небольшое удовольствие...

26.Јh3 Ґe8 27.ўf2. Готовясь провести g2-g4 в самый подходящий момент. На немедленное 27.g4? последовало бы 27...fg 28.Јxg4 ¦f5, и пешку h не защитить.

27...Јb6. Отчаянный ход – из центра в закуток... В предвидении, что пешке е6 потребуется защита. А может быть, пригодится противостояние по диагонали с королем f2...

28.g4. В отличие от меня, Спасский действует очень энергично. Интересно было бы проверить, что собирались делать черные после 28.¦с1 – не вернуться ли ферзем на d8? А после 28.¦с1 ¤а2 можно было бы сделать еще один полезный ход – 29.¦g1...

28...g5! Этот ход логически вытекает из оценки позиции, которую я дал после 25-го хода черных. Черные должны бороться за пространство на королевском фланге.

29.hg Ґxg6 30.g5! Отлично сыграно! Король белых теперь надежно укрыт, а черных ожидает страшная атака по линии «h».

30...f4! Этот ход напрашивается. Причем делать его нужно сразу. Если чуть-чуть промедлить, сыграв, скажем, 30...ўg8, то после 31.¤h4 f4 (или 31...Ґe8 32.¦h1 f4 33.¤f5! fe+ 34.ўg3) 32.¤:g6 fe+ 33.ўg3 hg 34.Јh6 ўf7 35.¦f1+ ўe8 36.¦xf8+ Ґxf8 37.Јxg6+ ўd7 38.Ґxe3 у белых здоровая лишняя пешка.

31.ef. Теперь «по рисунку» у черных все в порядке. Переставить короля с h8 на а8, так у них вообще лучше!

31...¤c2?! А с этим ходом спешить не следовало. Нужно было держать его как угрозу. Тем более, что угрожало при случае и ¤d3+. Правильно было сделать полезный ход 31...ўg8.

Не могу вспомнить, пришел ли мне в голову ход 31...Ґxg5 ? Очевидно, что на взятие на g5 конем или пешкой последует 32...Јxd4+ и потом 33...Јxа1. Взятие на g5 опровергается, но варианты сложны. Вот один из них: 32.¦g1 Ґxf4 33.Ґxb4 аb 34.¦xg6 Ґxе5 35.ўg2 Ґxd4 36.¤g5 Јс7 37.¦h6. Очень сильно за белых и 32.Ґxb4! ab 33.a5 Јc7 34.¤xg5 ¦xf4+ (34...Јc2 35.¤xe6) 35.ўg1 Јc2 36.¤xe6. Интересно, посчитал ли эти варианты мой противник? Как вы, наверно, догадались, читатель – после этой партии нам на много лет было не до совместных анализов...

32.¦d1! Единственный ход! После 32.¦с1 Ґb4! (33.Ґxb4 аb) черные отыгрывают пешку и стоят хорошо.

32...Ґе4.

Ничего не грозит – на 33...Ґxf3 последует g5-g6 с выигрышем. А все-таки тревожно – впервые с начала партии черные создают (или делают вид, что создают, что в напряженной партии может оказаться одно и то же) угрозы! Между тем, сделанный ход рискованный. Пешка g5 как-то прикрывает черного короля, и ее нужно блокировать, чтобы белые не вздумали ее пожертвовать. Играя на е4 слоном, нужно было рассчитать такой вариант: 33.g6 Ґxg6 34.¦g1 ¤xd4! (единственный ход, все остальное проигрывает сразу) 35.¦xg6 ¤xf3+ 36.ўxf3 Јd4 37.¦h6 Јe4+ 38.ўf2 Ґc5+ 39.ўf1 Јb1+ 40.Ґe1 ¦g8 41.Ґg4 Ґb4, и белые определенно не выигрывают. Или 35.Ґe3 Ґc5 36.¦xg6 ¤xf3 37.ўxf3 Ґxe3 38.¦f6 ¦xf6 39.ef Јd4, и черные спасают партию.

33.Ґe3? Спасский, который до сих пор превосходно вел партию, допускает грубую ошибку – стоящий на отшибе конь разменивается на важную фигуру белых, скрепляющую всю их пешечную позицию. После правильного 33.Ґс1 у белых оставался перевес. Очевидно, не годилось 33...Ґxf3 из-за g5-g6. Черные должны были продолжать 33...ўg8 или 33...¦f7. После 33...ўg8 34.Ґd3 взятие на d4 ведет после Ґе3 к потере фигуры. Лучше, значит, 33...¦f7. Если тогда 34.Ґd3, то 34...¤xd4 35.Ґxe4  35...¤f5+ 36.¤d4 de 37.Јh5 ¦g7 38.Ґe3 Ґc5 39.¤xf5 ef 40.Ґxc5 Јxc5+ 41.ўf1 Јe3, и партия должна окончиться вничью. Или 35.Ґe3 Ґxf3 36.g6 ¦g7 37.Јxf3 ¤xf3 38.Ґxb6 ¤h4 с хорошими шансами на ничью у черных. Сильнее за белых 34.g6! (смотри примечание к 32-му ходу черных), и на 34...Ґxg6 – 35.Ґd3 с серьезным позиционным перевесом во всех вариантах.

¤xe3 34.ўxe3 Јc7! Черные перехватывают инициативу. Компьютер предложил здесь сначала сыграть слоном на f5, но мне хотелось активизировать своего ферзя. А в случае 34...Ґf5 35.Јh1! Јс7 36.¦с1 белые предупреждали активность фигур противника. Я был доволен позицией. Подумав, я решил предложить противнику ничью. В «бокс» Спасского отправился главный судья Кажич. На мирное предложение Спасский ответил резким отказом. И выразил возмущение, что ему мешают думать.

35.g6. На немедленное 35.Јxе6 могло последовать 35...Јc3+ 36.Ґd3 Ґxg5 37.¤xg5 Ґxd3 38.¦xd3 Јe1+ 39.ўf3 Јf1+ 40.ўg4 Јxd3 41.¤f7+ ўg8 с ничьей. Как видим, Спасский все еще играет на выигрыш... Между тем, моя оценка позиции была правильной. Еще немного, и белые утратят контроль за происходящим на доске.

Ґxg6 36.Јxe6 Ґa3! 37.Јxd5 Ґc1+ 38.ўf2 Ґxf4 39.Јc4 Јg7 40.¦g1 Јh6. Отложенная позиция, в которой Спасский записал ход. Позиция подверглась кропотливому анализу на протяжении многих часов мною и моими помощниками (Стин, Мурей, Кин). У черных перевес – это было ясно. Но, по утверждению нашего «летописца» Кина (его книга о матче появилась уже через несколько дней после окончания поединка), при лучшем ходе 41.ўе1! белые могли спасти партию, – таково, по словам Кина, было наше заключение после анализа.

Спасский записал плохой ход – 41.Јс3 и поэтому считал позицию белых безнадежной. Он пришел на доигрывание посмотреть следующий ход черных – 41...Ґd2, который был очевиден (кстати, он никогда нигде не был упомянут), и тут же сдался. Поскольку эта позиция оказалась заключительной в матче, попробуем разобраться, почему Спасский сдал ее без игры.

42.Ја3 Ґb4 43.Ґе3.

После отступления на а1 или b2 черные играют слоном на е4, и позиция белых незащитима.

43...Јh4+ 44.ўg2 Ґe4 45.Јf2 ¦g8+ 46.ўf1 Јh3+ 47.¦g2 Ґe1+! 48.¤xe1 Ґxg2+ 49.¤xg2 Јh1+ 50.Јg1 ¦f8+;

45.Ґd1 Ґd5 46.Ґe2 Ґe1 47.e6 Ґxf3+ 48.Ґxf3 Јg3+ 49.ўf1 ¦xf3+; 47.ўf1 Ґd2! 48.Јf2 Јh6 49.Јg2 Ґе3 50.¦h1 Јf4 51.Јh3 Ґе4 52.е6 Ґxd4 53.e7 Јc1+ 54.ўg2 ¦g8+ 55.Јg3 Ґxf3+ 56.Ґxf3 ¦xg3+ 57.ўxg3 Јg5+.

Если бы белым удалось разменять ферзей, их положение можно было бы удержать. Но разменять ферзей не удается, например: 46.e6 Ґd6! 47.e7?! Ґxf3+ 48.Ґxf3 Јg3+ с выигрышем.

Несколько ходов, конечно, можно было сделать – проверить качество анализа противника, но, по-видимому, Спасский был настолько удручен течением этой партии, что оказался не в силах продолжать матч...

А как же все-таки оценить положение после 41.ўе1 ? Не исключено, что плодовитого писателя Кина подвела память. После 41...Ґe4! 42.Јc3 Ґd5 позиция белых выглядит довольно беспомощно. Или 42.¦f1 Ґf5 – черные полно­стью владеют инициативой, угрожая белому королю со всех сторон. Слабее 41...Ґf5 42.Јc5! (не 42.Јd5? из-за указанного Вернером Хугом 42...Ґе3 43.¦f1 Ґc2!, и у белых нет защиты от Ґd2+ со скорым матом) 42...Ґe6 (не 42...¦c8? ввиду 43.Ґc4! с угрозой 44.Јxc8+) 43.Јd6 или 43.Јe7, и черные вряд ли могут усилить свою позицию.

Сейчас Спасский увидит записанный ход и сдастся.

 

Спасский всегда любил рассказывать, в каких хороших отношениях он со своими противниками. Я никогда в эти разговоры не верил. На этот раз ему было не до маскировки. Он отказался от всяких выступлений в прессе. В частных беседах он обвинил всех и вся, а в первую очередь меня и Кажича, что его гипнотизировали, мешали думать, и быстренько покинул Белград. На многие годы прекратились нормальные отношения со Спасским. В случае, если приходилось высказаться в прессе, или мы случайно сталкивались во время соревнований – мы вели себя по-разному. Я считал, что у нас по-прежнему существует политическая общность взглядов, и всякий раз поддерживал его в прессе. А при встрече предпочитал быть холоден. Спасский, наоборот, встретив меня, был сама любезность, зато использовал любое выступление в прессе, чтобы сказать про меня какую-нибудь гадость. Но все-таки мы – профессионалы, мы варимся в одном котле, и мы рано или поздно должны были наладить отношения друг с другом...

Лугано, 1986 год.

 

В 1979 году умер Бондаревский. 1986-й год. Мы со Спасским участвуем в небольшом турнире в Брюсселе. Турнир закончен. Мы сидим возле телевизионного экрана и смотрим развивающуюся перед нашими глазами 23-ю партию матча в Ленинграде между Каспаровым и Карповым. И без всякого вступления, будто рассказывая о вчерашнем происшествии, Спасский говорит: «Помнишь, Виктор, я обвинил Кажича, что он мешал мне играть, что он однажды помешал мне поставить коня на f5? Но оказалось, что это был Бондаревский. Идем мы после игры по Белграду, я говорю ему: «Вот, черт, не дали мне поставить коня на f5!» А он мне отвечает: «Но ведь он так хорошо стоял у тебя на d4!» А надо тебе сказать, что Бондаревский работал с Вольфом Мессингом».

Вот это новость! Вольф Мессинг, знаменитый в Советском Союзе гипнотизер, специалист по массовым сеансам гипноза, человек, способный заставлять людей действовать против их воли. Человек, деятельностью которого вплотную интересовался Иосиф Сталин... Человек, который с точностью до одного дня предсказал окончание войны в 1945 году. Человек, который не боялся ни бога, ни черта. Однажды, рассказывают, всесильный начальник КГБ Лаврентий Берия пригласил к себе Мессинга и в своем кабинете высказал желание, чтобы Мессинг участвовал в допросах, пытках людей, попавших в лапы КГБ. Мессинг отказался. Тогда Берия сказал, что Мессингу не выйти из этого здания, стал звонить по телефонам, чтобы все ходы-выходы были перекрыты. Но Мессинг вышел и со двора, минуя последние ворота, помахал Берия ручкой. В своей автобиографии Мессинг вскользь подтвердил этот рассказ, не упомянув, правда, имени «всесильного начальника». Я вспомнил – Мессинг болел за Спасского. А Бондаревский, обладай он одной третью силы Мессинга, мог бы сделать многое... Вот, например, что я еще вспомнил.

...1965 год, Тбилиси, финальный матч претендентов Таль – Спасский. Первую партию Таль выиграл в сицилианской защите черными. Потом были сплошь ничьи, а потом вдруг Спасский выиграл четыре партии подряд. Выглядело это нереально – не поймешь, как и почему это случилось. А между тем, стало известно, что на гастроли в Тбилиси приезжал Вольф Мессинг! А что Мессинг болел за Спасского, это не было секретом. И тут я отчетливо понял: Таль, гипнотизер-любитель, попал на профессионала этого дела. Да еще под руководством самого Вольфа Мессинга! Отдадим должное 10-му чемпиону мира. Он был, пожалуй, пионером, первопроходцем новых видов борьбы – как бы выразиться поаккуратнее и в то же время понятнее – «возле шахматной доски». Как и следовало ожидать, попытки влиять на шахматные поединки нешахматным путем, со стороны, получили дальнейшее развитие.

Два человека из Петербурга хотели написать книгу о парапсихологии в шахматах и просили меня рассказать о моем матче 1977 года со Спасским. А чтобы расположить меня к рассказу, они решили просветить меня: «Известно ли вам, что в матче 1987 года в Севилье Каспаров для защиты от Дадашева пригласил извест­ного английского парапсихолога Мэтьюза и еще одного испанца?» Я ничего этого не знал, меня в основном интересовали мои собственные проблемы, но мне понятно было, что и Карпов, и Каспаров располагают большими деньгами и, встречаясь между собой, не жалеют средств для своей собственной защиты.

Но вернемся к героям этой главы. Наконец-то мне стало понятно, почему Спасский так держался за старика Бондаревского! Я вспомнил 9-ю партию матча в Киеве. Я вспомнил Белград 1977–78 года. И содрогнулся – могучие были у меня противники!